Замолчала, присела рядом, ухватила за лицо. Стала рассматривать блестящими от слез глазами.

— Ты, ты больше никуда не уйдешь от меня, понял?! — Выдала и в это же мгновение показалась мне совсем другой.

Мудрой?

Получается, я бежал не от ее гнева, не от страшной расправы… Я подавил свое удивление. Это было не сложно, ибо все еще не мог поверить в реальность происходящего.

— Я уже давно не рыцарь Габриэль Риннидейл, — ответил жестко, чувствуя над ней некое превосходство.

Убрала ладони и вскочила, ее затрясло от гнева. Но она не стала кричать и посылать сигналы на ошейник, чтобы наказать меня. Подавила в себе бешенство быстро, просто выказав строгой вид. Императорские особы это умеют.

— А что если ты вновь станешь тем, кто ты был? — Заявила вдруг. — Все титулы, регалии и прочее. Ты бы хотел вернуться к прежней жизни?

Глаза ее вдруг загорелись. Она увидела в моем взгляде искру.

В душе моей стало что — то распускаться. Я не хотел показывать эмоций, не хотел поддаваться на провокации. Мне ли не знать, как играют с чувствами рабов господа. Ты даришь надежду, оживляя, затем отнимаешь, злорадствуя и делая больнее. Однажды мой гвардейский наставник сказал, если человеку нечего терять, дай ему что — то…

До этого момента мне и казалось, что больше нечего терять.

— Сними с меня все это, — произнес я так строго, как мог в своем жалком положении.

Через несколько мгновений по велению ее мысли цепи осыпались, от легкого движения рук слетели кандалы, а затем отпал и ошейник. Я мог в любую секунду наброситься на Филисию. Придушить бы не успел, рыцари бдят. А вот свернуть шею легким движением рук вполне.

Но я не сделал этого. Даже если бы вдруг захотел, стало бы поздно. Ибо женщина бросилась в мои объятия, как та… несмышленая, маленькая принцесса из прошлого, влюбившаяся без ума и без памяти в славного Рыцаря черной гвардии. Циничного бабника, разбивавшего сердца придворным дамам и некоторым кавалерам. Куда ж без таких в славной империи?!

Я обхватил ее и прижал в ответ. Мои руки почувствовали упругую спину. Это не было предательством собственных убеждений, просто я думал о другой, что даже сейчас не выходила из моей головы. Думал и мечтал, вспоминал и теплился, пусть в мои объятия бросилась другая, безгранично властная, несметно богатая и очень опасная женщина. Которая может в любой момент лишить меня жизни. Вот оно… это липкое мерзкое чувство уязвимости, что приходит, когда понимаешь, как хочется все же существовать дальше.

— К Черному Квазару все, — шептала она. — Я так скучала по тебе.

Вдруг подумалось, что эта женщина такая же несчастная и безнадежная, как я. Смогу ли заполнить пустоту в ее душе? Как скоро она поймет, что ответных чувств ей от меня не суждено дождаться?