Да, я рисковала. Собой. Мне может не хватить опыта, мне может не хватить знаний, и силы тоже может не хватить, а грань, за которой начинается паранормальный срыв, в трансе определить крайне сложно. Но все мы всегда ходим по грани. Мы все. Всегда.

   Я положила ладони девочке на виски. Что же ты творишь, дурёшка?! Тебе всего четырнадцать, живи! Без инфосферы жить можно, без телепатии тоже можно жить, привыкнуть и жить, я вот, к примеру, живу, привыкла, и ничего, и ты живи!

   Паранормальная коррекция началась.

***

Я открыла глаза, ощущая себя очень неправильно. Должна была стоять, а – лежу. Что за?..

   – День добрый, – хмуро сказал мне доктор Девлятов.

   Я обнаружила, что да, лежу. На компенсационной постели, в реанимационной палате. А мой старший смотрит на меня очень неодобрительно. С таким характерным прищуром. Сердце заранее ушло в пятки: сейчас начнётся разнос.

   – Я что– то пропустила? – виновато спросила я

   – Пропустила, – агрессивно подтвердил он. – Четверо суток глубокой комы, двое суток поверхностной, консилиум профессоров паранормальной медицины со всего локального сектора Солнца, и чтоб меня разорвало!– не выдержал он под конец фразы. – Ламберт! У тебя голова на плечах или гнилая кочерыжка?!

   – Что

   с девочкой? – быстро спросила я.

   – В коме. Поверхностной… Не заговаривай мне зубы!

   – Не кричите на меня, – сказала я, морщась. – На победителей не кричат…

   – Твою– то мать, – отозвался он на это сердито. – Ещё одна такая победа, и мы поставим вопрос о твоей профнепригодности.

   Угроза была нешуточной. Целитель не вправе брать на себя безнадёжные случаи, не вправе распоряжаться своей жизнью так. Потому что подобное самопожертвование – пример для юных. Которые сгорают в первый же год интенсивной практики именно на синдроме всемогущего спасителя. Я видела несколько раз у сокурсников паранормальный срыв после коррекции по безнадёжному случаю. Страшная, неотвратимая и неизбежная смерть! Такое не лечится. Ничем. А начинается всё с неадекватной оценки собственных сил. И я, получается, прошла сейчас по той же самой грани…

   – Скажи мне ещё, что больше не будешь, – сердито выговорил Девлятов, остывая.

   – Не скажу, – вздохнула я. – Но я… я поняла… Я могу пойти домой? К дочери.

   – Куда?! Лежи. С девочкой твоей всё хорошо. Есть кому присмотреть…

   Вечером Эльвира Званцева привела ко мне Нохораи. Девочка крепко обняла меня и долго не отпускала. А потом сказала, напряжённо и зло: