Элинор Джонсон наткнулась на свою подругу Нэнси Уэзерел в столовой 9-D, которую ее завсегдатаи именовали Клубом, хотя те, кто ее избегал, называли столовую не столь лестными именами. Большинство посетителей составляла шумная молодежь. Лазарус был единственным из старших, кто часто заходил туда поесть. Шум ему не только не мешал, но даже нравился.

Спикировав на подругу, Элинор чмокнула ее в затылок:

– Нэнси! Так ты проснулась! Господи, как же я рада тебя видеть!

Нэнси выпуталась из ее объятий.

– Привет, подружка. Не пролей мой кофе.

– Ну а ты разве не рада меня видеть?

– Конечно рада. Но ты забываешь, что для тебя мы виделись год назад, а для меня – только вчера. И у меня все еще глаза слипаются.

– Давно тебя разбудили, Нэнси?

– Пару часов назад. Как твой малыш?

– Просто замечательно! – Лицо Элинор Джонсон просветлело. – Ты его не узнаешь – он здорово подрос за последний год. Скоро будет мне по плечо и с каждым днем все больше похож на отца.

Нэнси сменила тему – друзья Элинор старались не упоминать в разговорах ее покойного мужа.

– Чем ты занималась, пока я спала? Все еще возишься с детишками в садике?

– Да. Или, вернее, нет. Я веду ту же группу, в которой мой Хьюберт. Он теперь в начальной школе.

– Почему бы тебе несколько месяцев не поспать и не пропустить часть этой тягомотины, Элинор? Если так пойдет и дальше, ты станешь старухой.

– Нет, – возразила Элинор. – По крайней мере, пока Хьюберт не подрастет и не перестанет во мне нуждаться.

– Не будь сентиментальной. У половины женщин-добровольцев маленькие дети. И я нисколько их не осуждаю. Да хоть на меня посмотри – с моей точки зрения, полет пока что длился всего семь месяцев. Так что остальную его часть я могу хоть на голове стоять.

Элинор упрямо покачала головой:

– Нет, спасибо. Может, тебе так и лучше, но меня вполне устраивает то, что есть.

Сидевший за тем же столиком Лазарус яростно расправлялся с куском суррогатного стейка.