– Прошу меня извинить, дамы, – нервно проговорил он. – У меня дела.

Элинор мягко коснулась его руки:

– Не уходи, Лазарус. Нэнси – в душе кошка и ничего не может с этим поделать. Расскажи ей про планы насчет высадки.

– То есть? Мы что, собираемся садиться? Где? Когда?

Лазарус, слегка успокоившись, обо всем ей рассказал. До солнцеподобной звезды типа G2, к которой они проложили курс несколько лет назад, оставалось меньше светового года – чуть больше семи световых месяцев, – и теперь стало возможным определить с помощью параинтерферометрических методов, что звезда (ZD9817, или попросту «наша звезда») обладает некоего рода планетами.

Еще через месяц, когда до звезды останется половина светового года, должно было начаться торможение. Вращение корабля при этом останавливалось, и он тормозил с замедлением в один g, подлетая к звезде скорее на межпланетной, чем на межзвездной скорости, после чего предстояло начать поиски пригодной для человеческой жизни планеты. Вряд ли поиск занял бы много времени – их интересовали только ярко сияющие планеты, подобные видимой с Земли Венере, но не холодные далекие миры вроде Нептуна или Плутона или обугленные камни вроде Меркурия, прячущиеся в пылающей короне материнской звезды.

Если землеподобной планеты не обнаружится, им придется продолжить полет, приблизившись к этой «нашей» чужой звезде, откуда их вновь отбросит световым давлением, и они смогут возобновить поиски нового дома где-то еще – с той разницей, что теперь их не преследует полиция и они могут спокойно выбрать новый курс.

Лазарус объяснил, что «Новый рубеж» в любом случае не станет садиться на планету, – корабль был для этого слишком велик и разрушился бы под собственным весом. Вместо этого – если удастся найти подходящую планету – корабль должен был выйти на промежуточную орбиту, а исследовательские команды отправились бы на поверхность планеты на шлюпках.

Извинившись, Лазарус оставил женщин и направился в лабораторию, где Семейства продолжали исследования в области метаболизма и геронтологии. Он рассчитывал найти там Мэри Сперлинг – после мимолетной встречи с Нэнси Уэзерел он чувствовал потребность в обществе Мэри. Если он когда-нибудь соберется снова жениться, подумал он, Мэри подойдет ему куда больше. Впрочем, вряд ли стоило всерьез рассматривать подобный вариант – Лазарусу казалось, что связь между ним и Мэри будет отдавать смехотворным запахом лаванды и старых кружев.

Мэри Сперлинг, оказавшись запертой в корабле и не желая принимать символическую смерть в виде анабиоза, обратила свой страх смерти в конструктивное русло, добровольно вызвавшись на роль ассистентки в лаборатории, где продолжались исследования в области долголетия. Биологического образования у нее не было, но, обладая ловкими пальцами и живым умом, за долгие годы полета она стала ценной помощницей доктору Гордону Харди, руководителю исследований.