Как и каждый квадратный километр земной поверхности, Наукоград успел побывать всем, что только можно представить, зачастую — одновременно: гигантским машиностроительным комплексом, Святой Землей, заброшенным гиблым местом с руинами небоскребов, фортифицированным убежищем почти для семисот тысяч безродных беженцев, сельскохозяйственной общиной, солнечной электростанцией, финансовым центром, крупным вычислительным узлом Проекта, политическим центром империи, простиравшейся на несколько континентов, зоной боевых действий и стратегической целью ядерного удара.

Но самая важная роль, которую он время от времени брал на себя вот уже на протяжении восемнадцати веков, была связана с космопортом. Каждая цивилизация, выраставшая в тени Наукограда, имеет собственные представления как о его назначении, так и о том, что следовало делать с самыми впечатляющими из его сооружений — поклоняться, использовать в качестве жилища, разносить на части или резать на куски, — но почти все они рано или поздно приходят к мысли о копировании и совершенствовании того, о чем мечтали их предшественники. Кто его построил изначально, не помнит даже Анна Пул — когда она впервые привела сюда силы оккупантов, это место уже выглядело как груда ржавых обломков и недостроенных ковчегов, оставшихся со времен последнего Катаклизма — заполоненные растительностью и до отказа забитые напуганными семьями и дальнобойными орудиями. Ей известно лишь, что к моменту ее очередного возвращения оно разрастается в размерах, строения вспучиваются и постепенно сливаются в более крупные суперструктуры, вмещающие десятки тысяч людей, а вокруг неизменно возникает ореол из все более амбициозных стартовых площадок.

Перед ним простираются блестящие ангары, комплексы химической очистки со сверкающими антеннами и коллекторами солнечных лучей, примыкающие друг к другу жилые кварталы и пыльные заросшие парковки, будто люди так и не удосужились придумать зонирование. Дороги, настолько широкие, что по ним можно перегнать гусеничный кран; замысловатые, как фрактал, городские стены, пространство между которыми усеяно памятниками, статуями, ударными кратерами и бетонными саркофагами, отмечающими свершения и провалы древних. Мозг Митча не до конца справляется с восприятием этих строений — их архитектурный стиль кажется ему совершенно непонятным, а, может быть, и вовсе представляет собой сплав всех стилей разом. Они напоминают компьютерную графику, но вовсе не из-за того, что кажутся плодом воображения; просто, увидев их в кино, Митч бы точно знал, что ни у одной кинокомпании не хватит бюджета на их реальную постройку. Он видит десятки, даже сотни ракет и пусковых башен, большинство из которых выглядят, как иззубренные серые колонны на линии горизонта, а некоторые по высоте превосходят даже Зал. Пока Митч наблюдает за происходящим, одна из приземистых красно-серых ракет с грандиозным «БУМом» взлетает над стартовой площадкой в двадцати пяти километрах от Зала и, разгоняясь, устремляется в безоблачное небо с ускорением в восемь g.