Все что хотел, я узнал, а оставлять за собой представляющие угрозу места не в моём стиле. Сколько уже открыто таких ящиков Пандоры, заставив человечество умыться кровавыми слезами? И до сих пор многие из них никак не удаётся захлопнуть.
Команда заметно нервничала – обратный отчёт кого угодно доведёт до истерики. Один только раненный вёл себя спокойно, потеряв сознание от болевого шока. Надо бы их по приезду занять чем-нибудь, чтоб не доставали с вопросами, на которые у меня нет ответа.
И ещё нужно решить, что делать с моим бывшим коллегой, заварившим всю эту кашу.
Файлы разноцветными рыбками мелькали перед глазами, нехотя раскрывались и снова юрко ускользали, маня за собой в неизведанные глубины. На одолженном у коменданта лэптопе уже можно было жарить яичницу, хотя он просто выступал посредником между инфо-боксами и мной.
Человечеству очень, просто до потливых ручонок, нравились игры в Бога, но «иерихонцы» в своё время переплюнули всех. Конкретно эта лаборатория разрабатывала устойчивую форму мутагена, делавшего из людей, цитирую, «более совершенные организмы». Сразу вспомнился клыкастый чистильщик с пучком щупалец на спине – и это, по-вашему, совершенство?!
Целью опытов было сделать ткани мутантов менее восприимчивыми к огню, но судя по тому, что я видел, особого успеха они не добились.
В металлическую дверь деликатно постучали. Я устроился в допросной комнате в надежде, что хоть здесь меня не станут искать, но упрямству некоторых представителей прекрасной половины человечества можно только позавидовать.
Миса-Хой зашла в камеру и уселась напротив.
– Только не делай раздражённое лицо, – попросила она сходу. – Хотел бы уединения – выставил охрану у входа.
Убойный аргумент. Только вот ждал я не её.
– Слушай, у меня важные дела…
– Кто ты?
Простой вопрос, и одновременно такой бесконечно сложный…
– Я – человек.
– На сколько процентов?
– Как-то не считал, но не меньше четверти, это точно.
– Барс назвал тебя мутантом… – протянула женщина.
– Потому что он был придурок. И ещё очень нехороший человек в душе. Не думал, что тебе нравятся плохиши.