Петр Пустынник не мог не отметить про себя, что, несмотря на частые разногласия, которые сталкивали его с этим «умеренным» сеньором, он мог бы сделать абсолютно такое же заявление, не изменив ни слова.

– Ну разве не прелестную картину набросал нам герцог Нижней Лотарингии? – самым медоточивым голосом заметил Роберт. – Было бы так замечательно, если бы все люди доброй воли… и так далее, и так далее, и так далее…

Чтобы подчеркнуть последнюю фразу, он помахал рукой в воздухе, бросив Раймунду де Сен-Жилю заговорщический взгляд.

Этот идиот вечно должен все испакостить, подумал задетый за живое Годфруа Бульонский. Если он думает, что я могу похвастаться терпеливостью Боэмунда, то он…

– Довольно, господин герцог! – сухо бросил Петр Пустынник, подавив в зародыше неизбежную реплику Годфруа. – Совет крестоносцев собрался не для того, чтобы выяснить, любите вы орден Храма или нет!

Слащавая улыбка мгновенно сползла с лица Роберта: никто никогда не говорил с ним подобным тоном.

– К тому же, – продолжил Петр, повернувшись к Раймунду де Сен-Жилю, – и речи нет о том, чтобы доставить неприятности тамплиерам, как вы предлагаете. Орден рыцарей Христовых, конечно же, не обладает большим влиянием на борту «Святого Михаила», но не забудьте, насколько велико его влияние на Земле.

Гуго де Вермандуа, которого мало занимали политические интриги, громко спросил:

– Вопрос в том, почему племянник Боэмунда так уверен, что смерть этой женщины не несчастный случай? Нет ли тут связи с бытующим среди людей на борту странным мифом о безумном убийце, который бродит по ночам и испепеляет своих жертв?

– Россказни! – неожиданно вспылив, рявкнул Петр.

Гуго вздрогнул.

– Мне… хм… – продолжил Петр дрожащим от гнева голосом, – мне начинает надоедать этот глупый слух и то значение, которое ему придают. Люди на борту маются от безделья, вот и придумывают всякие языческие байки, и ничего больше!

– Но… я никоим образом не утверждал, что этот миф правдив, – пролепетал Гуго, смущенный внезапным приступом раздражения Pгаеtor peregrini. – Я только искал возможное объяснение странному поведению племянника Боэмунда.

Годфруа де Бульонский молчал с непроницаемым лицом, наблюдая за внезапной стычкой двух членов Совета. Он не упустил ни одной детали того, как отреагировал Петр Пустынник на упоминание о «мифе».

– Хотя эта сказочка для умственно отсталых не содержит ни грана правды, – заключил Петр холодным и решительным тоном, – в войсках о ней слишком много разговоров. Совершенно очевидно, что это дело рук группы диссидентов, которые подрывают дисциплину на борту, подпольно издавая богохульные листовки. – Он встал, показывая, что заседание закончено. – Все это слишком затянулось! Давно пора положить конец действиям всяких ренегатов, причем самым убедительным образом для тех, кому придет в голову прийти им на смену. Я отдам специальные указания на этот счет военным трибуналам.