– Нет, сын мой, повторяю тебе, и ты повинуешься: ты
В конце фразы папа возвысил голос, и короткое эхо разнеслось по кабине. Потом он вновь перешел на шепот:
– Я чувствую, что у тебя особое отношение к этому человеку. Твоя подготовка не допускает срывов, тебе невыносимо, что однажды он уже ускользнул от тебя. А более всего тебя сжигает желание заставить его заплатить за то, что он сделал с твоим лицом. Вот что мне не нравится. Это чувство – ибо о том и речь, ты испытываешь гнев из-за поражения, – так вот, это чувство вынудит тебя совершать ошибки, что недопустимо.
Урбан поднял глаза и устремил взгляд вдаль:
– Ты последнее звено в длинной цепи, сын мой. Цепи, которая связывает служителей Господа на протяжении веков, которая объединяет людей веры в нашего Творца, от Отцов церкви до нас сегодняшних. Понимаешь ли ты всю меру ответственности, которая лежит на нас, Волкмар? Стоит тебе проявить слабость, и ты дрогнешь. А значит, порвется цепь. Все, что мы сделали, все, что
Молчание.
– Итак, ты не будешь искать мести этому человеку. Таков мой приказ.
– Да, святейший отец, миссия превыше всего.
Благосклонная улыбка осветила лицо главы Новой христианской империи.
– Вот и хорошо, сын мой. А теперь ступай, тебе пора в твою капсулу. Будь сильным и не забывай, что Господь на твоей стороне, что бы ты ни делал. Я буду молиться за тебя. Прощай, Волкмар.
Испепелитель поднял наконец голову и прошептал:
– Прощайте, святейший отец.
Он плакал.