Для него это поворотный момент, подумал Танкред. Момент, когда он должен решить, можно мне довериться или нет.

– Как бы выразиться… Скажем, я вхожу в круг друзей, имеющих склонность к несколько гипертрофированному критическому мышлению…

– Проще говоря, ты в группе активистов! Прости, что сразу перехожу к делу…

Танкред изобразил пальцами кавычки, передразнивая выражение, которое раньше употребил Альберик.

– Вижу, ты ничего не забываешь. Ну да, можно и так сказать.

– Тот, кого приговорили вчера, был одним из ваших?

– Один из наших. Но главное, он был моим другом.

– Мне искренне жаль.

– А ты не жалей. Это всего лишь еще одна причина продолжать наше сражение.

– Какое сражение?

Казалось, Альберик сделал усилие, чтобы взять себя в руки. Он боится, что уже сказал слишком много, подумал Танкред.

– Хм… Наверно, «сражение» слишком сильно сказано. Борьбу за правду. За правду во всем. За то, чтобы все наконец узнали истинные цели этого похода, его подспудные причины.

– Это опасная борьба…

– Теперь ты понимаешь мою недоверчивость.

– …а с опасностью мы на «ты», – добавил Танкред, изображая широкую плотоядную улыбку, которую так часто видел на лице Льето перед атакой.

Альберик хмыкнул:

– Благородные слова, но такая борьба может привести в Камеру забвения.