Открыв рот, Авери глядел на неподвижный искрящийся шар. Шар сверкал. На него больно было смотреть, но Авери не мог отвести глаз. Он чувствовал, как его охватывает паника — крошечный росток безумия рос и рос, и отчаянно пытался поглотить всего Авери.

«Может, это само солнце, — мелькнула у него совершенно дурацкая мысль. — Само солнце упало с небес и лежит теперь на морском берегу. Оно вовсе не огромный космический костер, а всего–навсего тридцатифутовый шар расплавленного золота… И время остановилось, ибо я давно уже должен был превратиться даже не в уголь, а в пар».

Пот градом катился по его лицу. Глаза немилосердно слезились. Далекий, еле слышный шепоток здравого смысла заверял Авери, что тот все еще жив. Паника прошла, так и не овладев Авери. Оправившись от первого шока, снова заработал его мозг.

Огромный светящийся шар не шевелился. И однако как–то же он сюда попал! Авери совершенно твердо знал, что час назад здесь ничего подобного и в помине не было.

Невзирая на ослепительный свет и странно нереальное ощущение обжигающего жара, Авери заставил себя подойти поближе. Он пытался рассмотреть следы на песке.

Но никаких следов не обнаружил. Под шаром не было даже вмятины. Гигантский и невесомый, он словно висел на конце невидимой нити. Авери осторожно обошел его кругом. Ничего… Ничего, кроме пруда и следов чужаков, обнаруженных им ранее.

И вдруг Авери услышал слабый, сухой треск — как будто ломались куски тонкого оконного стекла. На миг Авери даже решил, что этот звук ему только почудился. Но в то же мгновение золотой шар исчез.

Он не взмыл вверх и не улетел прочь Он не издал никакого громкого звука, и сухой песок не взлетел клубами к голубому небу. То, что произошло, было так нелепо, что Авери даже засомневался в своем рассудке.

Шар поблек, и его не стало.

Золотая сфера тридцати футов в поперечнике, с поверхностью, наводившей на мысль о сверкающем расплавленном металле — не говоря уже о нестерпимом жаре — просто–напросто испарилась у него на глазах. Его очертания задрожали, шар стал прозрачным, и в следующую секунду его не стало.

Авери стоял и смотрел. Моргнул. Глаза болели уже меньше. Его шатало. Он чувствовал себя глупым и опустошенным. Он чувствовал, что больше не доверяет своему разуму, так же как не доверяет своему зрению.

На песке не осталось ни малейшего следа. Ни ямочки, ни царапинки. Ничего. Словно никогда и не было никаких загадочных шаров.

«Так оно, несомненно, и есть, — неохотно признался сам себе Авери. Провести пару дней узником сумасшедшего компьютера на борту космического корабля и сутки на острове, где запросто можно встретить шестиногого кролика, а в небе плывут две луны сразу… тут у кого угодно начнутся галлюцинации».