Хорошо видно, как доползает он, приволакивая ногу, к старушке-смотрительнице. Как в трудной и неравной борьбе отнимает у нее древко, с трудом выдергивает его из снега, задирает высоко и машет во все стороны испачканной баобабовскими руками шторой, поднимая человеческие отряды в последнюю атаку. Ведь не зря все попадали носами к знамени. Никто потом не скажет, что не видел приказа. Первых же поднявшихся разрывает в клочья туча пуль. Падают на белый снег окровавленные бойцы. Криком заливается свалка. Гибнут те, кто оказывается самым смелым. Ползут, пытаясь укрыться за крошечными сугробами раненые. Рядом падает Монокль. В его голове несколько маленьких дырочек. И сочится из них кровь. Эх, Монокль, Монокль, как же ты так?

— … — кричит Баобабова, вставая в полный рост. Пули, словно маленькие мячики, отскакивают от бронежилета, застревают в тугих мышцах, рикошетят по чисто выбритой лысине.

О чем кричит эта высокая и сильная девчонка? Что хочет она от слабых и напуганных мужчин? Смелости? Отваги? Равноправия? Зачем пинает меня своими дурацкими, так не идущими к ее длинным ногам армейскими ботинками? Я не желторотый пацан, которого можно вот так, без всякого зазрения совести пинать. Я ведь могу и подняться. В полный рост, в полную грудь, в полные плечи. И сделать шаг вперед у меня хватит еще сил.

И шаг. И два. И три. Как генерал учил.

За мной топочут сопротивленцы. Лишившись лечащего врача и командира, они интуитивно выстраиваются длинной цепочкой за широкой спиной прапорщика Баобабовой. Приходят в себя, огрызаются на непрекращающийся автоматный шквал. Сооруженный на скорую и дурную руку лук — в нормальной обстановке вещь неприемлемая — с поставленными задачами справляется. В сторону ошеломленных Охотников летят острые кисточки, разбрызгивая краску. С тучей не сравнить, но легким облаком деревяшки березовые небо закрывают. И первые жертвы появляются в рядах противника.

Сам видел, высунувшись из-за спины напролом прущей Баобабовой, как меткий выстрел сопротивленца поражает точно в лоб здоровенного Охотника. Как краска, специально разбавленная для большего эффекта, растекается по лицу завоевателя виртуального. Рисованный человек, отбросив в сторону смесь базуки с автоматом Калашникова, за морду хватается. Трет глаза бесстыжие, усугубляя и без того плохонькое положение. Кричит, крутится, другим уклоняться от человеческих стрел мешает. И замертво падает, отравленный ядом Земли, на которую сапог свой коричневый поставил.

Можем, когда захотим!

Ободренные удачей, ребята наши к тактическим боям переходят. Ловят две-три пули, валятся в снег, отлеживаются пару минут, по куску ваты, каждому перед боем выданной, пережуют, и вперед, с новыми залпами.