РАЗВЕ ЧТО НА МИЛОСТЬ АДА.

– Неужто?

ШУТКА. ПРОСТО ШУТКА.

– Тьфу, – сказал Кроули.

– …и как известно всем заядлым садоводам без исключения, они хитрые малые, эти тибетцы. Не успеешь оглянуться – сразу тебе пророют туннель прямо через бегонии. Их можно отвлечь чашкой чая с прогорклым ячьим маслом, думаю, его можно найти в любом хорошем…

Уиии… Взззз… Конец программы пропал в хаосе помех.

Кроули выключил радио и закусил губу. Под слоем пепла и сажи лицо его было очень усталым, очень бледным и очень испуганным.

И вдруг на нем появилось выражение крайней ярости. Вот, значит, как с тобой разговаривают. Как будто ты – фикус, который вдруг стал ронять листья прямо на ковер.

А потом он свернул за угол, предполагая, что по объездной дороге он доберется до М25, откуда махнет напрямую в Оксфордшир по М40.

Однако с М25 что-то случилось. На нее можно было смотреть только искоса, а если смотреть прямо – начинали болеть глаза.

Над местом, где раньше была Лондонская кольцевая автомобильная дорога М25, висел, словно облако, гулкий напев, ритмичный шум, слагавшийся из многих отдельных звуков: сигналов машин, рева моторов, завываний сирен, нудного писка сотовых телефонов и воя младенцев, навечно попавших в плен ремней безопасности на задних сиденьях. «Слава Великому Зверю, Пожирателю Миров», без конца говорилось в этом напеве на тайном языке Черных Жрецов древнего Мю.

Чудовищный знак «одегра», думал Кроули, развернув машину и направляясь к Северной кольцевой. Я это сделал – моя вина. Могло ведь быть просто еще одно шоссе. Безусловно, хорошая работа, но стоило ли того? Все вырвалось из-под контроля. Ни Небеса, ни Преисподняя уже ничего не могут с этим поделать, вся планета – словно страна третьего мира, заполучившая, наконец, ту самую Бомбу…