— Точно, ей. Ну и морковки своей, конечно, можешь взять.
В общем, из бывшего трактира «Асседо» мы вышли с изрядно потяжелевшими мешками. Теперь уж точно до Серафимы хватит. На этот раз снаружи трактир оказался старой, покосившейся избенкой. Видимо, это был морок, и со смертью вурдалака он рассеялся.
— Знаешь что, солнышко, бери-ка ты наши мешки и отойди отсюда подальше.
— Зачем?
— Очень хочется маленький взрывчик забабахать.
Удивительно: Селистена поняла меня сразу и даже не стала спорить. Собрала пожитки, поправила гребень (теперь она решила носить гребень на поясе, мотивируя это тем, что не может носить в волосах то, что было когда-то в упыре) и быстренько ушла. Я на всякий случай тоже спрятался за старой сосной и колданул. Бабахнуло так, что от бывшего трактира не осталось даже следа, только одна большая воронка. Вот так и закончил свою жизнь старый вурдалак Беня Вийский. Через несколько минут я догнал Селистену. Внезапно в моей голове сверкнула мысль, я даже себя лапой по голове хлопнул.
— Тьфу на меня десять раз! Вспомнил, кто мне про такое вот место общественного питания говорил!
— Кто?
— Винки.
— Ну так что же ты?
— Я?! А кто в этот момент с Тинки ворковал? Так я от возмущения и забыл.
— Я, что ли, ворковала?
— Ты!
— А ты, а ты…
Вот так, с шутками, с прибаутками мы продолжили наш путь.
* * *
Все, пришли. Даже не поругались в пути. Точнее говоря, поругались, но не сильно. Но главное, что все позади и сейчас нас встретит моя любимая, ненаглядная, родная Серафима. Как же я по ней соскучился! Словно хорошая лошадь, почуявшая родную конюшню, я буквально несся вперед. Лапы сами собой прибавляли ходу, и только постоянное шмыганье носом Селистены не позволяло перейти на бег.
Спутница моя, наоборот, в последнее время приуныла и явно боялась встречи с моей бабанькой. Я, конечно, как мог, старался ее приободрить.
— Ну да, Сима ведьма, а что тут такого? Если копнуть поглубже, то каждая вторая женщина где-то в чем-то ведьма. Только все это скрывают, а моя бабулька оказалась честнее других.
— Честная, говоришь?