Последнюю неделю постоянно шли дожди, поэтому земля была сырой, мягкой и копалась легко, только вот я весь измазался, и, говоря откровенно, не хотелось мне лезть под куртку испачканными черноземом пальцами.

Телефон продолжал звонить.

Со злости я отшвырнул в сторону саперную лопатку, ввиду небольшой длины своего черенка виновную в том, что испачкались у меня и колени, и ее отменно наточенное лезвие вонзилось в ближайшую сосну с глухим стуком. Таким оружием российские десантники срубали головы афганским «духам» в рукопашном бою. У меня есть привычка всегда держать под рукой оружие, которое таковым не выглядит. В руках профессионала такая вещь подобна закаленному клинку мурамассы самурая.

Поскольку одежда уже все равно была безнадежно испорчена, я вытер руки о джинсы, понадеявшись, что ранним утром никто не будет рассматривать меня особенно пристально, а если и будет, то вряд ли осмелится спросить, какого черта я так выгляжу, и выудил из-под куртки мобильную трубу.

– Алло.

– Ты где?

Ольга! Она как будто чувствует, чем я занимаюсь каждую минуту. Похоже, мы становимся с ней слишком близки, а это может быть опасно, причем не столько для меня, сколько для нее.

– Гм… – сказал я.

– Из своего магазина ты ушел около десяти, – сообщила она. – И на тот случай, если ты попытаешься соврать, будто ты дома и не подключил телефон, знай, что он подключен и дома у тебя я. Итак, ты где?

– Ты уже вернулась? – спросил я.

– Ты поразительно догадлив, – ответила она. – Мне повторить свой вопрос в третий раз?

– Не стоит, – сказал я. Она все равно не отвяжется, такая уж у нее профессия. – В лесу.

– … – выругалась она совсем не по-женски, и голос ее изменился, став на порядок тревожнее. – Опять охотился?

– Да, – признался я. Все равно она увидит, каким я приду домой, так есть ли смысл отпираться?

Я ожидал услышать очередной водопад упреков, слез, проклятий и требований клятвенно пообещать, что это был последний раз, но она произнесла только одно короткое слово:

– Кто?

– Совершенно никчемный человек, – сообщил я. – И прежде чем ты снова назовешь меня убийцей, я хотел бы сказать…

– А кто ты, если не убийца?

– …что имею превосходное моральное оправдание своему поступку. Во-первых, я давал ему шанс, а во-вторых…

– Какой, к дьяволу, шанс? Ни у кого нет шанса против тебя!