– Чоча! – крикнул я, выпуская толстяка. – Через десять минут Гленсус с Латой покинут Ссылку.

Гру-ух! – Пат-Рай, молча покосившись на меня, мотнул головой и отошел для очередного разбега.

– Кроме того, я ведь как раз заканчивал доводку консоли управления, – заметил Урбан. – Там оголена половина контактов и отключен контур сглаживания импульсов. Если сейчас провести деформацию, машина сгорит. Мы навсегда останемся здесь!

Гру-ух!

– Ай!

– Ой!

Лезвийные бичи свистели в воздухе, музыкальный инструмент издавал немузыкальные звуки, раз за разом опускаясь на головы, – наемников теснили. Из перпендикулярного коридора вывалилась толпа циклопов и столкнулась с поднимавшимися по лестнице паучниками и рыбаками. Над клубком тел, который медленно катился в нашу сторону, кружились несколько фенголов.

Гру-ух!

Смолкин и кудрявый Шуша наконец разжали братские объятия. Шуша полетел к эпицентру потасовки, а Смолкин приблизился к нам. Глаза фенгола за толстыми линзами очков сияли неподдельным восторгом.

– Великий день настал! – сообщил он. – Тирании Свена Гленсуса наступает конец, все народы поднялись, чтобы…

Тут и Советчик подал голос:

– Где план? – перебил я Смолкина. – Нам немедленно надо…

Мимо на всех порах пронесся Чоча.

Гру-ух!

Дверь все еще не поддавалась.

Уяснив, что от него требуется, фенгол опустился ниже, разворачивая пергамент, но я выхватил его из рук Смолкина и впился взглядом, пытаясь разобрать Чочины закорючки.

Гру-ух!

– Ой!

– Ай!

Без толку. На этом листе были отмечены верхние этажи и донжон, но не коридор с лабораторией.