– Нет, – сказал я и выхватил у него табакерку. – Я лишаю тебя бессмертия. И приговариваю к смерти.

Он умолял меня, раскачиваясь на стуле. Но я снова покачал головой.

– Жаль, что ты спал, когда вертолет шел на снижение. Если бы ты посмотрел вниз и увидел, как теперь растут деревья, ты бы знал, что произойдет. Ты бы прочел, что ими написано. Я дал тебе шанс. Шанс обмануть судьбу. Потому что когда я накачался твоим снадобьем на собственной кухне, я видел будущее. Это будущее. Этот самый момент. Я описал это в книге. Ты просто невнимательно ее читал. Прощай, Давстон.

Я сунул табакерку в карман.

Я бросил пистолет в сторону.

Я схватил его за горло.

И убил.

А вот теперь мы действительно подходим к концу. И если вы читаете эту рукопись в Новом Государственном архиве, мы видите, что я не печатаю. Я снова пишу от руки.

Ну естественно, так и должно быть. Вряд ли вам дадут машинку, чтобы записать последние слова, когда вы сидите на новомодном электрическом стуле и ждете палача.

Вам дадут карандаш и бумагу. И скажут, что у вас есть пять минут.

Я наверно, немного сдвинулся рассудком, когда убил его. Я понимал, что я сделал, но абсолютно не чувствовал вины. Да, я поступил очень плохо. Но моя жертва не была невинна. После того, как я его задушил, я взял садо-мазохистский чайник. Тот, обшитый кожей и утыканный шипами, который когда-то принадлежал тетушке Чико. И этим чайником я вышиб ему мозги.

Видимо, я сильно шумел. Вертолет-педалисты ворвались в комнату и нещадно избили меня.

Судья не был расположен проявлять милосердие. Он был молод и сказал, что его отец все рассказал про меня. Его отец тоже был судьей. В свое время он упек меня за решетку на пятнадцать лет.

И судья сказал, что Новый Мировой Порядок не для таких как я. И нечего тратить на таких время.

И он приговорил меня к Стулу.

Я не слишком хорошо помню сам процесс. Он был закрытым, а решение явно вынесено заранее.

В общем– то, я вообще не слишком хорошо, что происходило после того, как педалисты избили меня и втащили на вертолет.

Хотя одно я помню хорошо и сейчас запишу, потому что это важно.

Я помню, что сказал один педалист другому, когда они уселись по местам и вертолет поднялся в воздух.

– Бессмысленное убийство, – сказал один. – Просто бессмысленное.