– Ну, чего ты, девочка? – ласково молвил Вареникс, поднимая ее с колен. – Нетто я не понимаю…

И тогда она разрыдалась – первый раз за Бог весть сколько лет.

И сквозь слезы подумала, что ей тоже надо будет принять крещение и новое имя.

Потому что прежней Файервинд больше нет…

* * *

– Да, – буркнул старый Гней Сульпиций, походный легат Сераписского вольного легиона, – вот шли‑шли, на кораблях самых быстрых плыли, месяц с лишним в походе, а теперь вот возвращаемся, даже не подравшись!

– Радуйся, легат. – Эомай не скрывал раздражения. – Повоевать не пришлось, а полную плату получили.

– Что верно, то верно, – кивнул наемник. – Здешняя царица щедрая – не зря Орландина тут остается. А все ж, – усмехнулся он в усы, – недурно я девку выучил. Как‑никак Мерланиуса уделала, а теперь еще и тут не подкачала. Моя школа, что ни говори! Слушай, а нас кто‑нибудь хоть проводить из господ здешних придет? Хоть бы этот правитель. Вроде он из наших, из римлян…

– Муж царицы Светланы прийти не может, – изрек Потифар, двусмысленно усмехаясь. – Он очень занят.

Сотни луженых солдатских глоток заржали в ответ…

– Пойдем… Нужно кое о чем поговорить.

Как ни стыдил себя рыцарь Мечехвост в душе за подобное нехристианское поведение, но не мог он не проучить наглого бритта.

И тут же пообещал себе потребовать у духовника епитимью сразу по возвращении в Серапис, ибо испытал неподдельное злорадство при виде побледневшего лица беглого собрата по ордену.

– Пойдемте, уважаемый, – молвил появившийся как из‑под земли Потифар. – И в самом деле нам есть что вам сообщить.

Гавейн обреченно пошел следом за двумя этими людьми, в данную минуту воплощавшими для него все самое страшное в мире. Ибо сейчас его ждало возмездие за все прошлые грехи. И ведь вполне справедливое! Видать, Господь, которого он забыл, решил сделать ужас расплаты еще большим, если позволил Гавейну из нищих беглецов подняться почти до царской власти и заслужить любовь прекраснейшей из женщин, чтобы сейчас сбросить его прямо в ад!

Словно в насмешку над его страхами прямо перед глазами рыцаря маячила золотая собачья голова, вышитая на алом плаще Сераписского наместника. Неужели сбудется пророчество? А он‑то уже понадеялся, что все позади.

Прикинул свои шансы.

В бою, ясен Нергал, ему ничего не светит.

Может, пырнуть обоих мечом, пока они не ожидают? Но тут же отбросил эту мысль, мало того, что постыдную, так еще и бессмысленную. Если Эомай, пусть и не в одиночку, победил лучших рыцарей Круга Стоячих Камней, то где уж ему с ним тягаться. И потом – ну убьет он даже каким‑то чудом двух достойных людей? Ведь скрыть это никак не удастся.