Рабиновичу, дабы предотвратить какую-нибудь глупость со стороны «почтенного жреца», пришлось вмешаться. Он сказал, что жрец в сражении не участвовал, а ходил в паломничество к месту рождения Уицилопочтли. Сами они сражения тоже не видели, но знают, что ацтекская армия была вынуждена отступить и что это, несомненно, какой-то тактический маневр. Старосте пришлось довольствоваться таким объяснением и оставить удовлетворение любопытства до лучших времен.

В следующей деревне, той самой, что была последним населенным пунктом на пути в Теночтитлан, ситуация повторилась. Правда, в этот раз Кецалькоатль уже был предупрежден, и Сене не нужно было бояться, что он что-нибудь ляпнет невпопад. В обоих местах, услышав объяснения Рабиновича, ацтеки новых вопросов больше не задавали. Исключение, правда, составил управляющий кукурузной плантацией. Да и то вопрос, заданный им, к сражению под Теотнуаканом отношения не имел.

– А почтенный Попочитль больше не будет меня бить? – опасливо поинтересовался он у Рабиновича.

– Не будет, если ты его Попочитлем называть не станешь, – посоветовал кинолог. – И вообще, держись от него подальше.

Управляющий совету внял и всё время торжественного обеда старался в Андрюшину сторону даже не смотреть. Да и миролюбивый Попов, вспомнив то странное для себя состояние, которое охватило его во время прошлого визита на плантацию, старался управляющего не замечать и, с максимальной скоростью набив желудок, первым выбрался из-за стола.

Едва увидев вышедшего на улицу Попова, все рабы, напуганные еще его прошлым «благословением», тут же разбежались в стороны и попрятались по углам своих хибарок. Лишь старик с девчушкой остались стоять посреди двора.

– Ну что, чужеземец, смог ли ты побывать в пещере? – полюбопытствовал он. Андрей кивнул. – И твое желание исполнилось?

– Пока не знаю, но буду надеяться, что исполнится непременно, – ответил криминалист и, простившись с престарелым тараском, вернулся к телеге, где в одиночестве обедала Тлала.

– Уже отправляемся? – полюбопытствовала девушка.

– Угу, – крайне дружелюбно буркнул Попов.

– А ты со своей женой так же общаешься? – наивным голосом спросила богиня.

– Нет у меня жены, – отрезал Андрей.

– Бедняжка! – всплеснула руками Тлала, видимо, не забывшая вчерашних подколок Попова. – Уже лысенький становишься, а жены всё еще нет? Или она умерла у тебя от недостатка внимания?

– Слушай, отвали от меня, – покраснев, огрызнулся эксперт. – Сейчас выйдет твой Рабинович, к нему и приставай, а меня оставь в покое!

Всю оставшуюся до Теночтитлана дорогу Попов сидел на своей телеге, нахохлившись и ни с кем не разговаривая. Андрей затаил страшную обиду на богиню и желал как можно скорее завершить здесь, в Мезоамерике, все дела, раз и навсегда избавившись от ее общества. Конечно, винить его в такой нелюбви к богине было трудно, но ведь даже школьникам известно, что соревноваться в язвительности с женщиной может только язвительная женщина. Те, кто не верит этому, могут проверить на себе!