— Не бывай слушающим ее, — посоветовал он. — Твой божественный долг суть обрушить гнев небес на вражескую армию. Ты — указующий перст пророка или еще какое дерьмо в том же роде. Ты же суть понимаешь, чего хочешь.

— Ни хрена он не понимает, — утомленно заметила Летти. — Он полоумный буйный пьянчуга.

— Он есть разумный праведный воин! А ты суть слабозадая, — возразил неугомонный Балур.

— Нежелание совершить мучительное самоубийство — это не синоним трусости, — терпеливо и снисходительно сказала Летти.

— Эх, не бываю я понимающим людей, — пожаловался Балур.

Летти плевала на Балурово понимание. Но даже теперь, спустя добрый час работы и ведро холодного пота, натекшего с Билла, ящер все еще расхаживал по лагерю и требовал «отсечь голову зверю».

— Нельзя, — в который раз предупредила Летти.

— А если в сути хотя бы гениталии?

— Балур, заткнись и сядь!

Билл постарался отвлечься от перебранки, потому что явился еще один гонец от Каттака, доложивший:

— Кажется, они организуют своих разведчиков!

— Задница Суя! — отреагировал Билл. — Как долго нам до выхода?

До сих пор, похоже, силы Консорциума не подозревали, насколько близка их добыча. Биллу хотелось поддерживать их неведение как можно дольше.

— Уйти мы можем в любое время, — заверил гонец, как и все люди Каттака суровый, с задубелым от солнца лицом, с глазами, утонувшими в морщинах. — Вопрос в том, сколько добра вы захотите бросить.

— И что мы оставим, если выйдем прямо сейчас?

Гонец погрузился в задумчивость и сощурился. Его глаза спрятались на дне колодца из морщин, невозможно глубокого для человеческого лица.

— Изрядно, — ответил он наконец.

— А именно? — резко спросил Билл, чувствуя себя единственным заинтересованным в срочном действии.

— Ну, если прямо сейчас, придется туго. Оставим много телег и скота.

— А как нам придется, если останемся?