Еще один ответ, который Летти не хотелось услышать.

— Значит, Каттак не помогал тебе лепить драконий череп?

— Хм, не знаю… какие-то люди помогали. Может, это подчиненные Каттака.

— Но сам он там не был? — не отставала Летти.

— Я его не видела.

— Значит, мародер?

— Ну да. И похоже, его коллеги принялись за старое. Я с утра видела уже три храма без крыш. Один Лол знает, на что они употребили весь награбленный свинец.

Летти задумчиво кивнула. В самом деле — на что?

70. Спесь — это блюдо, которое лучше подавать хорошенько зажаренным

70. Спесь — это блюдо, которое лучше подавать хорошенько зажаренным

В глубине Пасти преисподней Киантракс приподнял голову, и с нее покатились золотые монеты. Внизу булькала и рокотала магма. Но даже злое геологическое ворчание не заглушало жирного отрыжливого храпа Хорантракса. Толстый бурый дракон дрыхнул на краю скальной полки над центральным жерлом, из пасти текла слюна и шипела на оплавленном камне внизу.

Надо спихнуть скотину вниз. Может, он проснется перед тем, как врезаться в магму, а может, и нет. Если и выживет, беспокоиться о последствиях не стоит. Больше полувека Киантраксу нестерпимо хотелось найти повод, чтобы вырвать жирному уроду глотку. Но увы — после смерти ничтожества придется управлять его территорией, западными болотами. А это было бы невыносимо. Святые боги, чем меньше оскверняешь себя общением с людьми — тем лучше.

Киантракс не захотел доводить свою ярость до предела, за которым помрачается рассудок; полностью высвободился из золота и прыгнул в пустоту, в кратер, завис на термальных потоках от магмы и беззвучно поплыл в ночное небо.

Вся сцена абсурдного спектакля лежала как на ладони: жалкая толпа сторонников пророка, могучая армия Консорциума.

И чего добиваются бунтовщики? Ради чего страдают? Чего хотят достичь? Может, они считают, что добудут славу, умирая от мечей, и, когда явятся в преисподнюю, Лол собственной персоной встретит их и пожмет каждому руку? Мол, драться-то они полезли зря, но представление удалось.

Лол — развратный капризный имбецил, как, впрочем, и все остальные боги. Они и пальцем не пошевелили, чтобы спасти здешних идиотов, когда Киантракс и Консорциум прилетели в Кондорру. Боги ничего не сделают и сейчас. Киантракс — вот лицо будущего. А жалкие потуги внизу — последняя судорога прошлого.

— Их всех можно съесть! — неожиданно раздалось сбоку, и лицо будущего издало неподобающий статусу удивленное «ох».

Бруантракс захохотал, проносясь справа. Учитывая размеры красного громилы, он летал на редкость тихо.