Но драконы не отличаются терпением.

— Он не пророк! Это полная чепуха. Это от лжи. Ее произнесли не подумав, а она укоренилась и стала… ну, не то чтобы полезной. Но люди хотели, чтобы она оказалась правдой. Я не думаю, что он сам поверил. Билл, то есть. Но другие поверили. Знаете, есть такой человек, Фиркин…

Чуда понимала, что болтает безудержно и бессвязно, но не могла думать связно. Здесь и сейчас — невозможно. Слишком много страха. И возбуждения. Быть так близко к ним! Безумие — но божественное.

— Но Билл использовал эту ложь — чтобы прийти сюда. Чтобы попытаться убить вас. Именно этого он хочет по-настоящему. Знаете, он ненавидит вас. Он думает, что вы… в общем, он зовет вас жирными, ленивыми ящерицами. Это он и говорит людям. Мол, вы просто валяетесь и жиреете на трудах людей, вы — как чума и зараза. Он ненавидит вас всем сердцем. Думаю: если очистить его натуру от всего мелкого, останется одна ненависть. Лютая.

Чуда видела: ее слова не очень-то действуют на драконов. Губы черного приподнялись, обнажив клыки.

«Структура челюсти совершенно другая, чем у Дантракса с Мантраксом, — меланхолично отметила научная часть рассудка. — Хотя клыки те же. Может, это подвид? Результат близкородственного вырождения? Или естественная вариативность?»

Остальные части рассудка беспрерывно вопили: «Мама, мама, мама, вот дерьмо, мама!»

Красный дракон склонился к ней, понюхал. Хотя она и стояла на коленях — выгнулась и чуть не упала.

— Ничтожество, — изрек он.

— Да, — подтвердила Чуда. — Именно это он и говорит про вас.

Дракон заревел.

И ревел.

И ревел.

Мир вокруг сделался вязкой сочащейся слизью, размылся, превратился в мучительное месиво, туман трясущейся души. Дрожь в разуме унялась не сразу. Затем Чуда ощутила текущую из носа кровь. В ушах тоненько звенело.

— Он оскорбляет нас, — заявил черный.

От каждого слова дракона голова Чуды взрывалась болью.

— Да, — подтвердила она. — Говорит — жирные, ленивые, уродливые, больные, с крошечными гениталиями…

— Хватит! — проревел дракон.

Чуда схватилась за голову, борясь с тошнотой.

— Нам не нужна его история, — прошипел бурый дракон.