А потом увидел — и понял.

Два объятых пламенем фургона вырвались из рядов армии Консорциума. Солдаты шарахались от них. Дико ржали кони, отчаянно пытаясь убежать, вставали на дыбы, брыкались — но мчались вперед.

Больше того, Балур понял, что означают два пылающих фургона. Он знал, кто правил ими.

Фургоны с деньгами для солдат. Недельное жалованье пятидесяти тысяч людей и троллей. Которое должно было исчезнуть. Которое компаньоны хотели украсть.

Одним фургоном правила Летти.

У Балура защемило сердце. Да, конечно, он понимал, чем она рисковала. И здраво оценивал шансы на успех. И все видел. Но все-таки не мог по-настоящему поверить, что Летти может погибнуть. Рассудок не принимал этого и не хотел принять. Ведь она — его племя. Его часть. Летти с Балуром — неразделимые части целого. Они должны умереть вместе. Бок о бок в груде окровавленных тел.

Он спрыгнул с тавматургической повозки, протолкался сквозь ряды, размахивая отломанной стрелкой направо и налево, расчищая путь. Люди убегали, отступали. Балур не обращал внимания. Они — никто. Он должен быть с Летти. И умереть с ней.

Во тьме и суматохе он не мог различить, на каком фургоне Летти. Их пылающие громады неслись сквозь вражеские ряды. Тролль замахнулся на лошадей дубиной, но попал ли — Балур уже не увидел. Он громко выругался, вырываясь из рядов своего войска, и побежал.

Над головой кружили драконы — пять огромных нетопырей в ночном небе. Они пикировали, ревели — но не плевались огнем. Пока фургоны проламывались сквозь войско, драконы не спешили жечь — лишь завывали и полосовали небо. А фургоны неслись вперед.

На секунду родилась надежда. Ведь иногда мгновение растягивается в целую вечностью. Монета встает на ребро и вертится, не падая.

Может, им повезет?

Фургоны покинули вражеский строй, въехали на полосу в четверть мили, разделявшую противников. Вот он, последний, безумный, невозможный, глупейший рывок к спасению. Как будто люди пророка смогут остановить драконов, как будто сейчас не начнется жуткая бойня.

Балур удвоил скорость. Он будет с Летти! Он…

Он уже ничего не сможет.

Фургоны остались без прикрытия — и драконы камнем пали с неба, все как один, корчащиеся крылатые глыбы в чешуе. И как один, они дохнули огнем.

Балур вскинул руку — прикрыть глаза. Высвеченное ярчайшим огнем отпечаталось на сетчатке. Два фургона в самом эпицентре нового солнца.

Балур стоял один между армиями и тер глаза.

А когда вернулось зрение, дико завыл.

Два фургона еще стояли посреди равнины.

Два фургона, объятые пламенем.