Между тем к городу подвезли осадные орудия, самыми страшными из которых оказались огромных размеров рогатки. Начался планомерный обстрел. На город обрушились зажигательные бомбы, кумулятивные снаряды, горшки с веселящим газом, молотым перцем и обрезками гвоздей.

Маг спешно напялил бронежилет, вооружился посохом и, страшно сверкая глазами, помчался на стены. Назначенный оруженосцем Опупин бросился за ним.

На стенах царил ад. Набздулы с дьявольскими воплями пикировали вниз и самурайскими катанами сносили головы ополченцев. Их слоны забрасывали горожан навозными бомбами. Саламандры плевались огнем, адвокаты — ядом. Снаряды рогаток и катапульт громили стены и башни.

Гнусдальф призвал стоять до конца и живо расставил по периметру второго круга стен заградотряды, набранные из городских чиновников и милиции. Таким образом, защитники внешней стены оказались в ловушке. Озверелые хищники были и спереди, и сзади. При этом чиновники, которых Гнусдальф припугнул потерей места, брызгали желчью и порывались расстрелять горожан в спину без всякой причины.

Опупин глянул поверх стены. Полудурская равнина превратилась в муравейник; тролли серыми глыбами выступали на фоне прочего войска. Где-то в тумане, у реки, двигались осадные башни.

Хрюкк содрогнулся.

— Гнусдальф, мы выстоим?

Чародей бросил взгляд на равнину:

— Нет.

— Ой...

— Заткнись, подбери сопли и дерись!

— Но как же...

— Слушай! — Чародей склонился над хрюкком. — Разжевывать я не намерен! Сейчас так: либо ты бьешься и погибаешь смертью храбрых, либо издыхаешь как трус. Твой выбор?

Опупин поджал уши.

— Гнусдальф...

— Ну что тебе?

— Я забыл...

— В туалет?

— Нет... Двери магазина. По-моему, я оставил их открытыми.

Гнусдальф побледнел и с воплями погнался за хрюкком.