— Э-ге-гей! — вскричал я.

— Сам ты гей, — обиделось эхо.

— Заткнись! Какое противное эхо — весь мир пропал, а оно нет.

— Кого нет? — переспросило эхо. — И чего это ты орешь, привязал сильно? Так и скажи…

— Жалко, что ты слепое, эхо…

— И совсем не слепое. Я и одним глазом все вижу.

— А двумя в два раза больше видел бы, — промурлыкал голос за моим левым плечом.

Но эхо этого голоса не услышало. Оно продолжало ворчливо расуждать о природе оптических явлений. Как будто это теперь, когда мир исчез, имеет какое-то значение.

Может, эхо или голос знает, кто я. Спросить, что ли?

— Я человек?

— Ты преступник, — сообщило эхо. «Темнит», — понял я. Преступником может быть и бабочка. Как бы это похитрее выведать?

Что-то зачесалось плечо. Я пошевелил им. Что это такое шероховатое? Крылья?! Выходит, я бабочка…

— Чего замолчал? — поинтересовалось эхо и хлопнуло меня по груди.

— Задумался, — машинально ответил я, размышляя: откуда у эха руки?

Может, какая мутация? В нашу милую беседу вмешался посторонний шум, какие-то голоса.

— Почему на нем мешок? — гневно выкрикнул мужской голос.

— Так перед казнью… — начало оправдываться эхо.

— Снять немедленно! — повелел голос.

— Так ему, — поддакнули из-за правого плеча.

— Промеж рогов, — добавили слева. Почему столько голосов? Какой мешок?