Иван чувствовал, что подавить эту смуту могла только энергичная прогулка.

Но прогулка — где?

Ходить по кабинету Шарада было хоть и интересно, но опасно для окружающих объектов. Свидетелями тому уже стали три пробирки, две колбы, большая реторта, какой-то замысловатый, но очень хрупкий приборчик и чучело неизвестного страхолюдного зверя, который, судя по всему, при жизни был размером с буйвола, морду и все восемь лап имел, как у крокодила, а хвост колесом и жало длиной с меч, как у скорпиона.

Ходить по чужому дому и чувствовать себя то ли вором, то ли шпионом царевичу ужасно не нравилось, хоть и проделал он это уже пару раз — тоже по настоянию природы.

Выйти на улицу? Но что ждало его там? Ведь это был не просто чужой город — это была чужая волшебная страна, и без особого приглашения в гости к ней заваливаться побаивался даже Иванушка. И к тому же он опасался, что если вдруг джинн его найдет и начнет ритуал обратного обмена, то вне дома он может его и не услышать. Ведь кто его знает, как там у них, джиннов и магов, все устроено. Если ты с этим не рожден, то, наверное, двадцать лет учиться надо.

Но теперь, когда про него наконец вспомнили, королевич Елисей не собирался покидать память Иванушки так просто. Он подбоченился, подкрутил молодецкий ус, повел богатырским плечом и сказал: «Послушай, Иван-царевич, выйди на улицу! Чего тут бояться? Пока этот молодой сулейманин доберется до Шатт-аль-Шейха, пройдет, может, неделя! И что, ты все это время собираешься просидеть в четырех затхлых пыльных стенах? И когда ты будешь рассказывать Сергию, да и всем остальным, что побывал в стране джиннов, ты не постыдишься добавить, что не знаешь, как она выглядит и на что похожа, потому что наружу высунуться побоялся? И не будешь жалеть, что ты, единственный, может, на свете сейчас живущий человек, побывал в таинственной стране из древних сказок и ничего, кроме книжного шкафа, не увидел? Никто ведь не заставляет тебя пускаться в далекое и опасное путешествие — ты всего лишь должен выйти на улицу и погулять по городу. Ты же видел этого Шарада, внешне он ничем не отличается от нормального человека, что бы Фарух ни говорил: ни рогов, ни дыма из ноздрей, ни пламени из ушей, ни прочей ерунды, а значит, и на тебя на улице никто не обратит внимания. Настоящие витязи Лукоморья отвернулись бы от тебя и никогда не подали бы тебе руки и вслух не произнесли бы твоего имени, если бы знали, что ты струсишь выйти на какую-то жалкую улицу какого-то захолустья. Ну решайся! Витязь ты или не витязь?!»