Связанный по рукам и ногам, перекинутый через седло, как бурдюк, свисал безвольно их главный и единственный трофей — неудачливый жених Ак’кхи.

— А что, храм готов ли будет к нашему приезду? — выказывая впервые за всю операцию некоторые признаки нервозности, спросил, нахмурившись, предводитель одного из своих адъютантов.

— Готов, ваше превосходительство, — четко отрапортовал тот. — И дочерь ваша наряжена, и жрец протрезвлен, и гости соберутся — супружница ваша просила не беспокоиться. Главное, что Но’аар от нас на этот раз не сбежал! Молодая хозяйка уж как убивалась, как…

— Молчи, дурак, — мрачно бросил ему командир через плечо и вытянул невинную сатарухлыстом по хребту.

Скачущая первой сатара, не успев ничего понять, перелетела через внезапно упавшее на ее пути дерево и подмяла под себя всадника. Следовавшие за ней хоть и пытались остановиться и без команды седоков, но не успели и запутались в густых ветвях еще пары деревьев, свалившихся прямо им под ноги, сбрасывая верховых и наступая на них в панике пятипалыми подкованными копытами. На спины сидящих еще на спинах сатарнаездников как горох посыпались чумазые бородатые люди с кривыми саблями наголо, сбивая их на землю и на ходу срывая с их кирас драгоценные украшения.

— Э-ге-гей!..

— Не робей, робятушки!

— Бей супостатов!

— Грабь награбленное!

— Вот он!..

— Атаман наш, живой!

— Развяжите его!

— Эй, Но’аар. Куда золотой запас подевал?

— Сказывай, говорю!

— А чевой-то он не шевелится?