— Все сюда!

— Куда атаман спрятал наши сокровища?

— Щас узнаем…

Хок’фар осторожно снял казавшееся безжизненным тело атамана с сатары и положил на землю. Остальные разбойники торопливо спешились и сгрудились вокруг.

— Вроде живой.

— Ага, дышит.

— Куда он ранен?

— Крови нет…

— Кровь будет! — прогремел вдруг сзади властный голос, и в унисон лязгнули затворы десятка арбалетов. — Я — герцог К’са! Вы арестованы! Стреляем без предупреждения!

Выслушав это ценное предупреждение, разбойники переглянулись, оглянулись и кинулись врассыпную под прикрытие придорожных кустов. Несколько наименее сообразительных или наиболее исполнительных (впрочем, это, как правило, идет рука об руку в любом мире) солдат герцога выпустили стрелы, но они поразили лишь бестолково столпившихся тут же рядом сатар, только что захваченных разбойниками у клана Ит.

— Стойте! Ни с места! — заорал герцог, и солдаты, соскочившие было с сатар, чтобы преследовать бандитов в лесу, застыли на месте, упуская драгоценные мгновения.

— Да не вы! — взвыл в отчаянии К’са, возводя к небу враз пожелтевшие от ярости руки. — Идиоты!.. Кретины!.. Болваны!.. Они сбежали! В погоню! За ними! Бегом!..

Отряд резво спешился и, раздирая нарядную форму о шипы и колючки кустов, по густоте и жесткости не уступающих зимней шубе сатар, вломился в лес.

Минут через двадцать солдаты вернулись. Все, но с пустыми руками. Их лейтенант готов был разглядывать выдранные лоскуты формы, трупы сатар, деревья, небо, лужи — что угодно, лишь бы не смотреть готовому рвать и метать герцогу в глаза.

И вдруг…

— Ваше сиятельство, разрешите заметить — один злодей, кажется, остался здесь, — робко приложил руку ко лбу лейтенант.