Виктор долго смотрел ему вслед:

— Сергий, я хочу тебя спросить…

— Спрашивай, в чем проблема.

— Ты и в самом деле убил бы его, если бы он отказался говорить?

Волк скроил разбойничью рожу:

— Да уж до смерти любопытно было!

Поднявшись к тому месту, где они оставили джинна, Виктор и Волк обнаружили, что Шарад все еще колдует над своими камешками, веточками и диаграммами в пыли, и им пришлось подождать еще немного.

Они проводили взглядами поспешающего на своем черном верблюде Зороастра-Фаттаха и сообща навалили на дорогу столько камней, что от приложенных усилий даже проголодались, но есть без Шарада не стали, решили подождать, пока он закончит, подкрепиться по-быстрому и приступить к последней стадии своей операции.

Пока они обсуждали, что из оставшегося в дорожном мешке они съедят сейчас, а что — вечером, подошел джинн и объявил, что он знает точное место и не желает ждать ни одной лишней секунды до долгожданного возвращения домой.

Волк, прикинув, что чем быстрее джин вернется восвояси, тем скорее он снова увидит Иванушку и его чудесные сапоги, тут же согласился, и Огранщик, не желая оставаться в меньшинстве, волей-неволей присоединился к ним.

— Ну и где будем искать твой родной кувшин? — спросил он у джинна, пока они спускались вниз. — Где-нибудь в пещере, наверное, среди солдатских вещей?

— Нет, — с довольным видом ответил Шарад. — Он на самом виду, в этой глубокой яме, что в самой середине долины. Я полагаю, найти его будет не сложно.

— Масдай, покружи-ка тихонько над ямой, — попросил у ковра Серый.

Обнаружить кувшин и впрямь было легко.

Он лежал, тускло поблескивая мутным боком, почти у самой стены, рядом с огромным корявым валуном. Оставалось лишь спуститься и поднять его.

Только…

— Клянусь светофором!.. — Виктор чуть не перевалился через край ковра. — Не может быть! Не может быть!

— Что? Что случилось?

— Чего не может быть?