— А еще она не дает нам кушать ничего, кроме капусты и арбузов! Капуста и арбузы, арбузы и капуста! Капуста, маринованная в арбузном соке!.. Арбузы, эстетично разложенные на капустных листьях!.. Салат из арбуза с капустой!.. Капустно-арбузный суп!.. Сушеные арбузы!.. Моченая капуста!.. Ты не подумай чего, отрок Сергий, — из таких волшебных ручек, как у твоей сестры, мы готовы принять хоть яд, но ведь чашечка яда — питье одноразовое, а капузы и арбусту… то есть арпузы и кабусту… Тьфу, прости, Сулейман, даже слов этих произносить больше не можем. И пойми нас, уважаемый брат моей жены, мы долго терпели, хоть от этого нам постоянно хочется то есть, то… — калиф смущенно махнул рукой. — То одновременно…

— Но это хорошо для твоей фигуры, и ты за это время уже сбросил пятнадцать килограммов!

— Вы слышали? Пятнадцать килограммов! И теперь выглядим, как конь водовоза, — у нас стали прощупываться ребра!

— Не стали!

— Но скоро будут! Но мы все это готовы были терпеть ради нее, очаровательной Елены, но это стало последней каплей. — И бедный калиф указал рукой по направлению к закрытой пока двери, за которой неожиданно и незаметно воцарилась подозрительная тишина.

Если можно совместить перемирие, перегруппировку и подслушивание у щелей в одно, почему бы этим было не воспользоваться, похоже, абсолютно справедливо решили революционно настроенные женщины калифа.

— Наши жены и наложницы! — горестно возопил Ахмет Гийядин. — Твоя сестра приказала нам избавиться от них, сказав, что у человека может быть только одна жена и не больше трех наложниц! Но, во-первых, у нас их триста одна, а во-вторых, после той пытки, которую она называет «диетой», сил стало хватать только на то, чтобы на четвереньках добраться до кровати, и даже те три наложницы, которых она готова была позволить, нам стали ни к чему. И мы не можем этого перенести. Прости нас, о милостивый юноша, но мы отдаем твою сестру обратно в полное распоряжение твое и друга, который теперь, как честный человек, по нашим законам, просто обязан на ней жениться!

— Я?!

— На нем?!

— Ну вот и хорошо. Мы видим, вы прекрасно поладите.

— Но я не хочу…

— Но я не могу…

— Тихо, тихо, тихо, о брильянты наших очей, — примирительно вскинул ручки калиф. — Милая наша бывшая женушка. Ты не забыла, что мы с тобой здесь делаем?

Губы Елены кисло поджались.

— И если ты думаешь, что они хотят растерзать нас, калифа славного Шатт-аль-Шейха, то подумай, о роза нашего сада, еще раз.

Женщины за дверью, как будто для того, чтобы придать убедительность словам их ненаглядного супруга, угрожающе взвыли.