— Но ведь я сейчас, по сути, убил кудесника, убил вашу любовь.

Качаю головой.

— Вы лишь развеяли иллюзию, скинули оболочку, стали настоящим.

— Но любили вы не меня, а кудесника.

— Любви к кудеснику никогда не существовало. Любовь — это родство душ, а у него не было души. Зато у вас была. Разве вы не чувствуете наше родство?

Кладу ему на грудь ладонь, он тут же накрывает её своей и осторожно пожимает.

— Я же зелёный, — с тоской говорит он. — И это навсегда. Я всё перепробовал.

— Чариус, — пробую на вкус его имя и жалею, что так редко делала это раньше, — ты снова говоришь про оболочку. Она не имеет значения.

Он нежно проводит согнутым пальцем по моей щеке, грустно улыбается.

— Я запирал тебя в клетку.

— Кудесник сломал мне крылья.

Чариус хмыкает.

— А ты упрямая.

— Ага, упрямее, чем ты думал.

Он пропускает мои пряди между пальцев и нежно шепчет:

— Они — как лунный шёлк.

Протягиваю руку и тоже глажу его по волосам.

— А твои — жёсткие и чёрные, как смола.

Он ухмыляется:

— А я предупредил, что не никогда не стану прекрасным принцем.