— Да один у нас теперь адрес, один, — вздохнул первый Брок. — Так что зря обижаешься. Любой, так сказать, брошенный нами камень попадает в себя же…

Оба сыщика при этих словах синхронно потерли шишки на лбах.

— И все-таки я попрошу объяснений! — дернул подбородком дубль. — Что это, так сказать, за раздвоение личности? Или… все-таки растроение?.. — с опаской покрутил он головой.

— Насчет растроения, между прочим, ты сказал, — заметил Брок.

— Ничего я не говорил!

— Ты сказал: третий.

— Я имел в виду — Николай.

— Так-так-так-тааак… — задумался сыщик под условным номером один. — Тебя разве не Олег зовут?

— Олег. Хотя я привык, чтобы меня называли Брок.

— Аналогично. Но тогда, прошу меня извинить, я ничего не понимаю. Мы — Олеги… В смысле — Броки. Он — Мирон. Она — Саша…

— Очень приятно, — поклонился девушке Брок-два, на что та ответила книксеном и еще раз блеснула фотовспышкой.

— Не отвлекайся, — буркнул первый сыщик. — Так где же, в таком случае, твой Николай? Тем более — третий. Где, в таком случае, первые два?

— Тише ты! — заозирался местный сыщик. — Ты что несешь? Ты вообще, часом, не из этих?.. — прищурился он. — Не из антимонархистов? Или… боюсь даже продолжать… А то ведь, смотри, я не потерплю, как говорится!..

— Папа, это он про царя, — подсказала Сашенька, указав взглядом на красочную фотографию видного мужчины в мундире с позументами, висевшую на стене.

— Спокойно! — поднял Брок руки. — Я уже понял. — И, сложив домиком брови, приложил ладонь к сердцу: — Приношу свои извинения. За оскорбление, так сказать, верноподданнических чувств. Я просто забыл. Бывает, знаешь ли.

— Забыл имя Государя?.. — заморгал Брок-два. — Ну, знаешь ли!..

— Тьфу ты!.. Ты ведь так еще ничего и не понял… А ну-ка, присядь. Рассказ долгим будет. Кстати… — сыщик смущенно отвел глаза, — а ты ведь тоже рассказиками балуешься?

— А ты откуда знаешь? — порозовел местный Брок.

— Догадался. Ладно, об этом мы позже поговорим. А пока слушай…

Сыщик номер один снял пальто и шапку, сел в кресло для посетителей, дождался, пока рассядутся остальные и начал повествование.