— Да, только куртку надеть, и можно выдвигаться.

Критически оглядев меня с ног до головы, словно проверяя: на месте ли все части моего туловища, а особенно голова, — и удовлетворившись увиденным, — он поправил на моей шее шарфик и скомандовал:

— Вперёд! Пора спасать батюшку!

Мы спустились вниз и молча пошли к его машине. Он шёл таким быстрым шагом, что я едва успевала бежать за ним. Всю дорогу он непонятно чему улыбался. Наверное, ему нравилось, что я бегу за ним как собачка.

Избегая пробок, Бальдерик Рэй довольно быстро вывез нас по малоизвестным объездным улочкам на Северо-Запад Москвы, но, проезжая мимо одного из подземных переходов, неожиданно остановил машину у обочины и попросил меня пересесть назад.

— Мы кого-то ждём? — осведомилась я у него после того, как уже прошло минут десять.

— Увидишь, — загадочно ответил он.

Ладдок, выбежавший из перехода, плюхнулся на переднее сидение и, обернувшись, быстро сунул мне в руки ледяную банку с коктейлем.

— Зима наступила! — громогласно возвестил он, стряхивая с головы снег.

— Тебе что ещё надо? — зашипела я на него.

— Я с вами, — просто ответил Ладдок, потирая замёрзшие руки.

— Он с нами, — подтвердил Бальдерик Рэй.

— Зачем он нам? — недовольно спросила я.

— Сейчас не время пререкаться. Это будет, так сказать, жест доброй воли.

— Я горю желанием совершить светлый поступок! — произнёс Ладдок, картинно воздев очи к потолку машины. — Расслабься, — сказал он мне. — Я в курсе дела, так что участвую в качестве дополнительнойбоевой единицы на случай серьёзного сопротивления негодяев, осмелившихся похитить самого пастыря человеческих душ.

— Хм… — недоверчиво хмыкнула я. — Но ведь ты же понимаешь, что это священник. Зачем тебе спасать служителя церкви, своего злейшего врага?

— Дело в том, дорогая, что мне катастрофически не хватает эйбов. Считай, что я делаю это из своекорыстия. Да и вам помощь не помешает. И потом, с чего ты взяла, что священник — мой злейший враг?

— Тогда всё понятно… — разочарованно протянула я.

— Что тебя понятно? Ничего тебе непонятно! Короче, молчи женщина!