Сославшись на усталость, я извинился перед Людовиком, и мы с Карин покинули его шатер. Вслед за нами на свежий воздух выбрался и Исидро.

Погода царила чудесная, это были последние тёплые деньки перед сезоном промозглых осенних дождей. На безоблачном небе светили две луны Вестланда и мерцали звезды. Дул лёгкий прохладный ветерок.

— Жаль, что в последнее время не случалось сильных штормов, — заметил я. — Было бы совсем неплохо, если бы их чёртов флот утонул где-нибудь посреди океана.

— Природа редко снисходит для решения земных проблем, — сказал Исидро.

— Чем ближе бой, тем больше я сомневаюсь, что поступил правильно, — признался я.

— Разумным людям свойственно сомневаться, — сказал Исидро. — В правильности своих решений всегда уверены только маньяки и фанатики. Я не хотел бы видеть на твоём месте какого-нибудь маньяка.

— Как вы думаете, Зелёные Острова изменятся к нашему возвращению? — спросил я.

Похищение королевы и последовавшие за ним казни леди Мелиссы и её мужа Станниса вызвали широкий общественный резонанс. Как мы все ожидали, мнения эльфов разделились. Вслух преступление леди Мелиссы никто не одобрял, но о чём думали консервативно настроенные эльфы, оставалось только догадываться.

С необходимостью казни согласилось около восьмидесяти процентов населения, но это опять же вслух и прилюдно. Последние дни перед отплытием флота Доран занимался исключительно сбором слухов и говорил, что меня безоговорочно поддерживает более половины населения эльфов, особенно молодежь. Многие всё же неодобрительно относились к моим решениям, но… Король — это единственный закон, а эльфы с законом не спорят.

— Изменения потребуют много времени, — сказал Исидро. — Перестройка мышления куда сложнее, чем перестройка здания.

— Какой же вы умный, — вздохнул я.

— С годами ты станешь таким же, — сказал Исидро. — Мне надо идти, Ринальдо. Я договорился о встрече со своими старыми коллегами и уже почти опоздал.

— Конечно, вы можете идти, — отпустил я своего учителя, и он растворился посреди окружающих нас палаток и костров.

Несмотря на поздний час, практически никто не спал. Солдаты сидели вокруг огня, чистили или точили оружие, латали одежду и вели неторопливые беседы. Это были ветераны армии Вестланда, и перспектива умереть уже следующим утром была для них вполне привычна.

В той же части лагеря, где базировалось ополчение, царила куда более нервозная обстановка. Люди, впервые взявшие в руки оружие несколько недель назад и никогда не видевшие перед собой умирающего врага или умирающего друга, пытались примириться с мыслями о грядущей битве. Там пили куда больше вина, разговаривали гораздо громче, временами до нас с Карин доносились взрывы нервного, находящегося на грани истерики смеха.