— Бред, — сказал я.

— Ага, сказал майор. — Мы бы тоже так и подумали, кабы это был единичный случай. Но таких случаев уже как минимум десяток по всей стране. И мы полагаем, что на самом деле их гораздо больше. При этом схема одна и та же — гибель человека в криминальной или некриминальной ситуации, его, так сказать, воскрешение, а точнее — подмена, и затем с ним начинается целый ряд странных историй, при этом не имеющих логического объяснения. Ведь чуть было не упавший вам на голову самолет никак нельзя назвать попыткой покушения. Или несвежий гамбургер.

— Что еще за несвежий гамбургер? — поинтересовался я.

— А это еще один случай, когда вы должны были умереть — да вот опять почему-то не умерли, — добродушно сказал майор Егоров. — Но это неважно. Важно то, что вас, Владимир Николаевич, судя по всему, убили год назад и у нас теперь вопрос — а кто вы, собственно, такой. Или что такое?

Я подумал немного.

— В моих воспоминаниях нет никаких разрывов. То есть как личность я непрерывен.

— Это вопрос философский, — сказал майор Егоров. — Вот сон, например — можно сказать, что каждый день мы умираем, чтобы утром воскреснуть. И сон, таким образом, разрывает непрерывность нашего существования.

— И что дальше? — спросил я. — Я имею в виду себя.

— Дальше? Понимаете, мало того, что ваш случай не единичен. Я ведь на этой работе давно и знаю, как много невероятных вещей происходит в мире. И пытаться их понять иногда даже не имеет смысла — какие-то небольшие сбои реальности, не более. Но в лице вас и вам подобных мы уже имеем проблему, которая серьезно беспокоит. Дело в том, что вся ваша группа имеет одно общее свойство — крайне негативное отношение к существующей в стране, да и в мире, политико-экономической системе. А конкретно — майор снова пошуршал бумажками в папке — трое из вас анархисты, пятеро — коммунисты, двое просто левые радикалы революционаристского характера бланкистского толка, а двое левые националисты. Это было установлено при анализе сетевой активности всех проверяемых — сайты, которые вы посещаете, книги, которые вы берете в библиотеках, периодика, которую вы выписываете…

— Двенадцать, — перебил я.

— Что — двенадцать?

— В сумме получается двенадцать. А вы говорили, что десять.

— Правильно. Двенадцать — было. Одного все-таки окружающая среда, так сказать, заела. То есть он погиб в ходе очередной попытки — взрыв газа в подвальном помещении и обрушение целой секции панельного дома. Взрыв был вызван стопроцентно естественными причинами — естественными для нашей страны, конечно. То есть бардак и разгильдяйство.