Этот час профессор посвятил приготовлению своей щадящей каши, которой он съел, правда, всего пару ложек, чтению новостей в Интернете и принятию обычного набора таблеток, которых было не менее десяти видов.

После этого он вышел на улицу и, опираясь на тросточку, прошел через проходной двор на проспект.

Машина — довольно разбитый микроавтобус — уже стояла у бордюра, или, как сказали бы в Ленинграде, поребрика.

Возле машины стоял очень молодой человек в темно-зеленой куртке стиля милитари. Он очень бережно обнял профессора, после чего они сели в микроавтобус. В котором сидели еще парень и девушка, незнакомые профессору, но тоже очень сердечно с ним поздоровавшиеся.

— Игорь, — сказал профессор, протягивая своему собеседнику пластиковую банковскую карточку. — На этой карточке десять тысяч евро, и при этом она на предъявителя. И я хочу, чтобы вы ее у меня забрали — мне она не нужна вовсе.

— Соломон Израилевич, — смутился молодой человек. — Простите, но я никак не могу принять столь неожиданный и щедрый дар. Это исключено.

— Игорь, — проникновенно сказал профессор. — Мне категорически не нужны эти деньги, в то время как вам — не лично вам, конечно, но тем людям, которые за вами стоят, они могут крайне пригодиться. Так что давайте не будем изображать невинность — и посчитаем это моим скромным, и, быть может, последним вкладом в то, чему я отдал свою пожалуй что даже слишком затянувшуюся жизнь.

Молодой человек по имени Игорь явно заколебался.

— Соломон Израилевич, — сказал он. — С деньгами ведь у нас не так уж и критично. При необходимости экспроприируем у экспроприаторов, в конце концов.

— Игорь, — строго произнес профессор. — Не мне вам рассказывать, как чреваты экспроприации и криминализация движения сопротивления.

Игорь помотал головой:

— Профессор, мы очень внимательно относимся к урокам истории, поверьте. Но и оставлять в покое мерзавцев, нагло укравших плоды труда трех поколений советских людей, согласитесь, тоже было бы неправильно!

Профессор вздохнул.

— Вы давно из Донецка? Как там?

Игорь улыбнулся.

— Из Луганска. Но как вы догадались, Соломон Израилевич?

— Милый Игорь, я прожил длинную жизнь и давно уже заметил, что на людях, вернувшихся с фронта, стоит печать — как бы это не идеалистически звучало. Тяжело там, да?

— Тяжело, — сказал Игорь. — И очень сложно. Ровно все так, как вы пять лет тому назад и предсказали.

— Дальше будет еще тяжелее, — уверенно сказал профессор. — Так что берегите себя, молодые люди.

Он кивнул в сторону молчавших юноши и девушки.