— Даллара! — грозно рявкнул папаша. — Стэхар сказал мне, что ты здесь, что тебе здесь нужно? Немедленно в свои комнаты!

Доминесса последовала за ним не торопясь и все время глядя на лицо Йехара, как будто хотела поймать хоть один его взгляд после пробуждения. Сейчас свидетельством того, что она все время была поблизости, была только одинокая алая роза, которую она оставила у ладони рыцаря, когда выходила.

— Глэрион! — прошептал наш рыцарь, решив не выяснять подробности того, что он увидел. Он попытался встать, но был возвращен в постель железной рукой Милии.

— Лежать, — категоричным тоном приказала она, — не волноваться. Говорить мало. И не спрашивать, что я здесь делаю.

— Милия, что ты здесь… — как раз в этот момент начал Йехар, но вовремя замолчал. Потом попытался оторвать от постели одну руку, и это получилось у него с трудом: — Чем ты опоил меня, алхимик?

Звякнула разбившаяся пробирка. Веслав развернулся, со свистом втягивая воздух в легкие. Готовилась грандиозная тирада о неблагодарности некоторых отдельно взятых светлых странников.

— Стой, Повелитель Тени! — выкрикнула Милия, которая по лицу алхимика несколько поспешно заключила, что Йехару угрожает какая-то опасность.

Веслав замер, но поинтересовался въедливо:

— И ты говорила, что ему нельзя волноваться?

Милия перевела озадаченный взгляд на Йехара, который, несмотря на всю его слабость, подскочил на кровати.

— Повелитель Тени?!

Тут странница впервые начала выглядеть, как нормальная женщина. Ну, по крайней мере, приблизительно. Она виновато прикрыла рот ладонью и пробормотала что-то вроде:

— Извинтеядумлаонзнал.

Алхимик от души посоветовал ей пойти выполнять какую-нибудь миссию. Всё это время на лице Йехара менялись выражения по принципу: непонимание — поражение — ужас — отвращение — гнев — презрение — горечь — задумчивость — горечь напополам с задумчивостью…

— Остановись, у меня в глазах рябит! — взмолился спирит.

— Я должен был догадаться, — прошептал Йехар, откидываясь на подушку и закрывая глаза: − Я должен был больше доверять тебе, Милия… должен был понять, почему он так легко читал Книгу Миров…

— Вообще-то два последних раза я ее открывал не своей стихией, а кровью, — уточнил алхимик, который вернулся к пробиркам и теперь подбирал каждую крупицу растертого чернокорня, как будто у нас была полная палата Йехаров под действием «Белоснежки». — Это было после моего отречения, так что я не так уж и лгал вам.

— Не так уж и лгал, — повторил Йехар с сухим смешком. — Разве что в сравнении с остальной ложью. Когда маг становится алхимиком, он отрекается от стихии…