Судя по ее тону, она прикончит алхимика даже если эликсир удастся.

Как раз в эту секунду пробирке надоело светить нам невиданными в радуге цветами, и она остановилась на темно-бордовом.

— Вроде, он, — с порядочным сомнением заметил Веслав.

Сомнение не осталось незамеченным, так что через секунду его в несколько голосов попросили бы протестировать эликсир на себе. К счастью, это алхимик просчитал.

— Попробуем испытать. Даллара…?

— Это все, что я нашла, — доминесса, которая наблюдала за преображениями в пробирке с таким волнением, что едва не оборвала цепочку своего медальона, подошла поближе. В руках она бережно держала засушенную розу. — Он подарил мне ее незадолго до своего ухода, тогда, два года назад. Но вы видите, она совсем умерла…

— Посмотрим, — неохотно отозвался алхимик, набирая в пипетку немного эликсира. — Это не животвор, человека исцелить или оживить не сможет. Но с растениями проще… как и с теми, кто усыплен «Белоснежкой», так что посмотрим…

Он уронил несколько капель своего противоядия на бедный, засушенный цветок на ладонях доминессы.

И тот пробудился.

Реакция пошла необычно, от бутона к стеблю: покраснели и налились силой лепестки, зазеленели шипы, последними ожили листья. Роза проснулась и начала благоухать так, будто ее только что сорвали с куста, и это было не очень хорошо для меня, потому что моя ненависть к этим цветкам никуда не исчезла.

— Вы чародей! — прошептала Даллара, поднося розу к губам. Рядом с цветком ее бледное лицо казалось хоть немного ожившим.

— Я алхимик, — ответил Веслав, но вид у него был очень довольный. Доминесса вглядывалась в него зачарованно, Милия глядела, чуть приподняв брови, а я, конечно, не могла остаться в стороне.

К счастью, сдержаться мне удалось, но я отвернулась, зажав рот рукой, и издала сдавленный звук, который обозначал, что мне плохо. Какая жалость — такой момент испортила.

— Роза настоящая! — тут же объявил неунывающий Эдмус, оттаскивая меня подальше от источника аромата. — Давайте оживлять рыцаря!

Вот так и получилось, что когда Йехар открыл глаза — его взору предстало зрелище, которое как минимум требовало детального осмысления. Я пыталась прийти в себя у стеночки, делая короткие вздохи; Милия, Эдмус и Бо стояли вокруг его постели, как дети, которые пришли на поклон к помирающему отцу; Веслав возился с пробирками чуть в отдалении, а Даллары не было. Не было ее потому, что секунд за десять до пробуждения рыцаря, когда ложка с эликсиром алхимика была уже у рта Йехара, дверь распахнулась пинком.

Эдмусу пришлось отводить жезл Милии, иначе она бы прикончила домина Олла.