Некромант заскрежетал зубами, но уже не осмелился даже прикоснуться к вольту Рогнеды, косясь на него с затаенным страхом. На душе кошками скреблась тревога, возвращаясь с пугающей навязчивостью и ехидно нашептывая: «Побежденное княжной невезение перешло на тебя!» Но чернокнижник глубоко вздохнул, расслабил сведенные судорогой мышцы и попытался взять себя в руки. Он не признавал себя побежденным!

«Ладно, — подумал эльф, успокаиваясь и возвращаясь к способности мыслить логически. — Пойду, пожалуй, другим путем! Займусь кем-нибудь менее сильным и находчивым… — Он немного подумал, взвешивая все „за“ и „против“, и выбрал куклу, изображающую маркграфа Вольдемара. — Начну все сначала и попытаю счастья с этим слюнтяем. — Гедрон мерзко усмехнулся, открыто презирая эмпира за его доброту и душевную деликатность. — Устрою ему чуток неприятностей, — он улыбнулся почти ласково, собственническим жестом поглаживая безответного вольта, — маленьких таких, со смертельным исходом!»

Конские копыта бойко цокали по усыпанной гравием дороге. Надо сказать, по дороге вполне ухоженной и добротной. Мы еще вчера пересекли отмеченную полосатыми столбиками границу, разделяющую два маркграфства — Эйсен и Рюнхен. Я с немалым облегчением распрощалась с болотистой родиной эмпиров, своей сыростью, пасмурностью и комарьем надоевшей нам всем до одурения. Рюнхенские же земли радовали зеленью роскошнейших лесов, ближе к побережью грозивших, по обещанию начитанного Тайлериана, перейти в жаркие, перенасыщенные запахом йода солончаки. Это маркграфство, управляемое твердой рукой вдовствующей графини Фриры де Майло, в основном жило поставленным на широкую ногу рыболовным промыслом, да еще торговлей лечебными солями и грязями, приносившими немалый доход. На территории Рюнхена располагался самый крупный антейский порт, город Рюнге — по словам очевидцев, весьма грязный, шумный и плотно населенный. Меня не очень-то прельщала опасная перспектива оказаться в столице маркграфства, ведь там вполне могли обнаружиться соглядатаи, выслеживающие нас с принцем, но, увы, именно туда нам и требовалось попасть. Закон подлости — один из самых живучих и часто применимых приемов, выбираемых коварной судьбой, напрочь аннулирующий все прочие правила. Впрочем, как это показали последние события, по части заковыристых приемчиков мы и сами оказались совсем не дураками.

Припекало. Я утерла потное лицо и тоскливо подняла глаза. Как назло — в небе ни облачка, лишь далеко в голубой выси радостно мельтешит распластанный драконий силуэт. Я завистливо вздохнула. Ему-то хорошо, поднялся повыше и всласть наслаждается свободой, ловит попутный ветерок. Нет чтобы спуститься пониже да и…