Однако к чести брата Игнатия надо было заметить: он разработал потрясающую технику отказов. Всякая женщина на месте нимфы уже давно почувствовала бы себя польщенной и отказалась бы от своих притязаний, при этом не обидевшись.
Но Тимея была нимфой, и к тому же она была реальна. Я печально покачал головой.
— Жаль тебя огорчать, но, видимо, ты обречена на разочарование.
— Ни за что не сдамся до тех пор, пока не сдастся он! — упрямо заявила нимфа.
— Твое упорство похвально, — сказал я. — Но тебе недостает здравого смысла (это я так надеялся). В любом случае, боюсь, я не позволю ни тебе, ни ему доказать, кто из вас победит. Мне нужна помощь брата Игнатия.
— А я не позволю тебе разлучить меня с моей единственной любовью! — вскричала нимфа.
— Придется, — вздохнул я. — Потому что я чародей — не забыла?
Нимфа прищурилась, вскочила, запрокинула голову, раскинула руки так, словно хотела обнять весь небосклон. Зрелище получилось захватывающее, однако я был к чему-то в таком роде готов, поэтому стихи у меня как бы сами сорвались с губ:
Обманутым это понравится, Их тем утешаю я: Безжалостною Красавицей Повелеваю я!Тимея застыла, потом медленно опустила руки и потупилась. Она смотрела на меня с нескрываемой ненавистью и отвращением.
— Приказывай, — сказала она голосом, в котором притаились слезы. — Я должна тебе повиноваться.
— Приказываю тебе отпустить этого монаха.
— Что ж, повинуюсь, — с жуткой неохотой проговорила нимфа и повернулась к брату Игнатию. — Мной повелевают, — сказала она. — Поэтому я не повелеваю тобой. Ты свободен и можешь уходить.
Надо было видеть, какой радостью, каким облегчением осветилось лицо монаха. Нимфа увидела это, и ее лицо исказилось болью. Брат Игнатий вскочил на ноги и принялся жалобно восклицать:
— О несчастная блудница! О, если бы я только не успел принести свой последний обет! Тогда я предался бы страсти с тобой! Но я — человек, посвятивший себя Господу и целомудрию! И все же сердце мое сжимается от боли, когда я смотрю на тебя!
Похоже, нимфе стало немножко лучше. Игнатий схватил Тимею за руку. Глаза его горели страстью.
— Никогда мне не забыть этих чудесных дней, не забыть часов, что мы были рядом! О нет, каждая минута рядом с тобой была такой радостью, таким счастьем, что я даже испытывал боль, я благодарен тебе: ты позволила мне отведать благодати! Я никогда не забуду тебя и всегда буду лелеять воспоминания об этих дивных месяцах!