С минуту я слышал только плеск волн да последние печальные всхлипывания Фриссона.

А потом брат Игнатий сказал:

— О! — И, помолчав, добавил: — Вот как?

— Да, — кивнул я и продолжил: — Видишь ли, вышло так, что я влюбился в одну из жертв королевы и мне удалось удержать ее от отчаяния в последний миг. Она была непорочной девушкой, и ее призрак устремился к Небесам. Но Сюэтэ не могла смириться, чтобы жертва ускользнула от нее, поэтому сохранила в теле моей возлюбленной жизнь. Я стараюсь сделать так, чтобы и тело, и душа Анжелики воссоединились. Но она — в замке Сюэтэ, и я...

— Я понял. Единственный способ — свергнуть королеву, — угрюмо кивнул брат Игнатий. — Не сказал бы, что задача поставлена дурная, хотя мотивы, движущие тобой, чародей Савл, и не совсем благородны.

— А я всегда был такого мнения, что любовь благородна, если только она настоящая. — Я пожал плечами. — Кроме того, я — не из вашего мира, поэтому меня не очень-то интересует ваша политика. Дело у меня исключительно личное.

Брат Игнатий посмотрел на меня в упор.

— Но любой человек не может быть равнодушен к битве между Добром и Злом!

— И то, и другое — абстрактные понятия, — возразил я. — Долгое время я даже сомневался, существует ли реальное зло, зло, так сказать, в чистом виде. Я считал, что это всего лишь ярлык и я сам прилепляю его к тем людям, которые противостоят мне. Но шли годы, и я повидал людей, с которыми меня вообще ничего не связывало. Они совершали по отношению к другим просто ужасные поступки, и порой только потому, что это доставляло им наслаждение. Поэтому теперь я могу сказать: зло существует. Но это все равно не моя проблема, понимаешь? Не мое это дело.

Но впервые собственные слова показались мне пустыми и бессмысленными.

Послышался сиплый стон. Фриссон вскарабкался со дна лодки на скамью и сел. Он смотрел мимо меня назад, на зеленую полоску острова Тимеи.

Я решил рискнуть.

— Тебе уже получше?

С минуту он не отрываясь смотрел на остров, потом неохотно кивнул.

— Да, — вяло проговорил он. — Пожалуй, что мне следует поблагодарить тебя, чародей Савл, за помощь. Я был просто околдован.

— И до сих пор не уверен, хотелось ли тебе на волю.

Поэт покачал головой, уронил ее на грудь.

— Вот горе! Ведь там мне хотелось умереть, лишь бы только она позволила коснуться себя! Мне хотелось спрятать ее в бутылку и забрать с собой, чтобы она была со мной всюду!

— Ты не первый мужчина, которого мучают такие желания! — предложил я Фриссону слабое утешение.

— Да ты ее тут же бы выпустил, — заявил брат Игнатий с уверенностью опытного профессионала. — И не сумел бы заманить снова. Всю жизнь бы зря потратил, приплясывая перед ней и ожидая ее милостей.