Тварь защелкала челюстями и изрыгнула столб пламени.

Стегоман взревел, и вылетевшее из пасти пламя столкнулось с пламенем сороконожки. Языки огня метнулись по стенам, друзья отпрянули в сторону.

— Он держит ее! — закричал сэр Ги. — В атаку!

Мэт вышел из оцепенения, выхватил саблю и бросился вперед, нанося удары куда придется. Кончик сабли соскальзывал с хитиновых пластинок чудовища, но вот сабля попала в зазор, и Мэт налег на нее что есть силы и почувствовал, как сабля вошла в тело противника.

Монстр взревел и начал извиваться. Четыре клинка кололи его со всех сторон. Но в этот момент пластины сомкнулись, и сабля Мэта, зажатая между ними, вырвалась из его рук. Мэт попытался снова ухватить рукоять сабли, но она издевательски танцевала перед его носом вместе с извивающимся от боли телом монстра...

Фадекорт со всей силой набросился на сороконожку. Мэт ухватился за саблю и вытянул ее, тут же нашел брешь в пластинах и ударил в бок. Мариан колола чудовище, сэр Ги и Иверна не отставали от нее. Монстр издал пронзительный крик и попытался вздохнуть...

Стегоман выпустил струю огня, и пламя попало точно в грудь сороконожки.

Крик уже приближался к ультразвуку. Чудовище хотело выбросить поток пламени в ответ, но Стегоман упорно продолжал жечь монстра. Сороконожка начала слабеть, силы постепенно покидали ее, а четыре друга продолжали наносить ей удары саблями. Мэт пытался вспомнить свои занятия по зоологии на первых курсах, стараясь угадать, где у этой твари сердце. Он вонзал саблю снова и снова, стараясь не попадать в хитиновые пластины, хотя это ему и плохо удавалось. В голове все время кружилась мысль о том, что представители такой примитивной формы жизни так просто не умирают, что на это потребуется много-много времени...

Но червяк потратил слишком много сил, чтобы извергнуть потоки пламени, и теперь, выпустив последний слабый всполох огня, сдался; его ноги поджались, фасетчатые глаза начали тускнеть.

— Оно умирает! — закричал сэр Ги.

— Назад! — закричал Фадекорт. — Оно падает!

И только сейчас Мэт понял, что, хоть часть сороконожки и смогла выползти из ямы, там внизу оставалась еще большая часть ее тела, свободно висевшая в пространстве. И теперь, когда помертвевшие когти уже не могли цепляться за выступы скалы, тело начало сползать обратно в яму, с каждой секундой все быстрее. Друзья едва успели отпрянуть, когда над ямой взметнулась голова мертвого чудовища и окончательно исчезла в глубине.

Они стояли, молча уставившись на дыру, не веря, что битва закончена.

Тут Мэт почувствовал жгучую боль около плеча.