Лорд нерешительно спешился.

— Вы уверены, Ваше Высочество? — спросил он с тревогой. — Прошло уже много лет с тех пор, как у нас в последний раз были Общие Скачки. Я не хотел бы выказывать неуважения…

— Порите, милорд, — весело велел Лахлан. — Если уж я собираюсь возродить все старые традиции и обычаи, то не могу не вернуть единственный, который задевает меня, а не ваши кошельки. У меня широкие плечи, клянусь, мне это нипочем.

Лорд печально улыбнулся.

— Как скажете, Ваше Высочество.

Он поднял кнут и трижды ударил по пограничному столбу, а потом с размаху опустил его на голые плечи Ри.

— Проклят будет любой, кто забывает границы страны, будь то раб, лорд или Ри, — закричал Лахлан. — Клянусь своей кровью, что всегда буду соблюдать права народа этого графства. С благодарностью принимая Ламмасскую десятину, обещаю охранять его как собственное дитя. Ибо я ваш Ри и ваш отец, обязанный уважать и защищать вас.

Толпа одобрительно заревела, и Лахлан отошел от пограничного столба. Три самых красивых девушки графства с цветами и колосьями, вплетенными в волосы, робко и гордо прошли через толпу. Одна несла воду и чистую ткань, чтобы вымыть его окровавленную спину, другая флягу с виски, чтобы он выпил, а третья — маленькую куколку, сделанную из колосьев и перевязанную цветами. Они промыли его рубцы и очень осторожно снова натянули плед на иссеченные плечи.

Мегэн торжественно спустилась из своей коляски и благословила хлеб, яблоки и озимую пшеницу, которые поднесли ей ребятишки, с грустной улыбкой сделав над их головами знак Эйя. Гита позволил им потрепать свою шелковистую коричневую шубку, а потом старая колдунья неуклюже забралась обратно в экипаж, тяжело опираясь на свой посох.

— Теперь в следующую деревню! — воскликнул Лахлан. — Да уж, хотелось бы мне, чтобы земли Мак-Кьюиннов не были столь обширными. Если я под конец не свалюсь с лошади от порки, то от всех стаканчиков, которые они подносят мне, точно свалюсь!

Прионнсы засмеялись.

— Ну, если у вас будет достаточно твердая рука, чтобы сегодня вечером подписать Пакт о Мире, нам нет до этого никакого дела! — выкрикнула Маделон Ник-Эйслин.

— Вам-то, может быть, и нет, а вот мне есть, — с улыбкой отозвалась Изолт. — Слишком много живительной воды, и он не сможет выполнить свои обязанности перед женой.

Все снова рассмеялись, и Энгус Мак-Рурах заметил:

— Ну, судя по вашему виду, Ваше Высочество, у вас нет причин жаловаться!

Черная волчица, сидевшая рядом с его лошадью, обнажила зубы в широкой ухмылке, как будто тоже поняла и оценила шутку.