— Хорошо, мы уходим, — отозвался голос.

Когда меня потащили обратно к помосту, я услышал громкие команды. Стук в дверь прекратился. На какое-то время единственными звуками в зале были раскаты грома, шум дождя и завывание ветра за окнами.

На этот раз меня усадили вместе с апелагами. Чуть позже Этла произнесла финальную речь о предательстве веры:

— Вы все приговариваетесь к смертной казни. Завтра, перед тем как мы сожжем вас на костре, наш маг ума использует свое искусство и выявит дочь фараона. Мы увезем ее в Священный город. Остальные подвергнутся сожжению. Охрана, уведите пленных.

Глава 32

Глава 32

Все утро буйствовал шторм. Когда сакри пришли и открыли замки на дверях, буря по-прежнему омывала город ливнем.

Инквизиторы заперли нас в маленьких комнатах, которые располагались в подвале дворца. Эти помещения когда-то использовались в качестве кладовых, но теперь в них ничего не хранилось. В камерах не было светильников. От каменных стен и пола веяло холодом.

Перед тем как мы с Равенной покинули зал, маг ума блокировал нашу магию. Теперь мы ничем не отличались от других беспомощных узников.

По какой-то неясной причине меня и Равенну поместили в одну камеру. Остальных апелагов поделили на группы по три-четыре человека и заперли в других помещениях.

Инквизиторы приступили к пыткам. Они привезли из Фарас-сы набор жутких инструментов. С их помощью жрецы надеялись добыть сведения о дочери фараона.

Наша камера была такой крохотной, что мы не могли даже вытянуть ноги. Толстая металлическая дверь имела крепкие наружные засовы. Тем не менее нам надели оковы — на запястья и лодыжки, — а цепи прикрепили к скобам, вбитым в стены. Затем охранники ушли, оставив нас в полной темноте.

С тех пор как я произнес последние слова, адресованные морякам «Изумруда», в моем сердце поселилось странное спокойствие. Но когда дверь подвальной комнаты закрылась и шаги охранников замерли вдали, это несвойственное мне хладнокровие внезапно исчезло, и меня охватил леденящий ужас. Зачем я подписал себе смертный приговор, имея шанс на спасение жизни? Мне не хотелось умирать — по крайней мере на костре.

Я чувствовал, как Равенна вздрагивала в безмолвных рыданиях. Послышался звон цепей — она придвинулась ко мне. Когда ее ладонь коснулась моей руки, я горячо обнял девушку за плечи и прижал к себе. Она заплакала, уже не стесняясь меня. Я смотрел в темноту и дрожал от страха. Горло и грудь были так напряжены, что мне не удавалось произнести ни одного слова.

Какое-то время мы просто сидели и молчали. Я горевал о своей, оказавшейся такой короткой, жизни и никак не мог избавиться от ужасной картины костра, которая засела в моем уме. Меня тошнило от ужаса, но спазмы пустого живота вызывали только слабую икоту. Руки и ноги оцепенели. Из-за плохой циркуляции крови мои пальцы онемели и были холодны как лед, однако я — ничего не мог поделать с этим.