— Вот паскудство, — наконец подвел итог пес.

Виктор помнил, что в детстве очень боялся тигров. Напрасно взрослые убеждали его, что в радиусе трех тысяч миль никакого тигра не может быть в помине. Маленький Виктор задавал вопрос:

— А между нашим городом и тем местом есть какое-нибудь море?

И когда взрослые говорили, что, дескать, моря, может, и нет, Виктор всегда отвечал:

— Значит, нас разделяет только расстояние…

То же самое он мог бы сказать применительно к тьме. Все жутковатые темные местечки одинаково жутковаты именно благодаря природе тьмы. Тьма — везде, тьма — неизменна, тьма лишь поджидает, когда исчезнет свет. Это как Подземельные Измерения — они только и ждут, когда в реальности появится трещина.

Виктор покрепче обнял Джинджер.

— Не нужно, — сказала она. — Я уже взяла себя в руки.

— Молодец, — без особого воодушевления похвалил он.

— Да, но твои руки тоже обнимают меня.

Виктор попытался расслабиться.

— Тебе холодно? — спросила она.

— Немного. Здесь как-то сыро и промозгло.

— Значит, это твои зубы так скрежещут?

— А чьи же?… О нет, — поспешно добавил он. — Лучше не отвечай.

— Знаешь, — сказала она спустя минуту-другую, — хоть убей, не помню, что я тебя связывала. Я ни один узел толком завязать не умею.

— В этот раз у тебя все получилось.

— Помню только свой сон. Я слышала голос, который говорил мне, что я должна кого-то разбудить… разбудить… того спящего!

Виктору тут же вспомнилась закованная в латы фигура, возлежавшая на надгробной плите.