Он самолично затянул его на талии Домаславы. Она оказалась точно закованной в панцирь. Но Арих остался доволен.

– Хороша! – одобрил он, усмехаясь. – Подверни только штаны, а то будут землю подметать.

Домаслава, не решаясь перечить, послушно подвернула штаны, которые были ей велики. Как и рубаха, спускавшаяся ниже колен.

Но Арих радостно скалил зубы. Домаслава набралась храбрости и проговорила робко:

– Господин… У нас не принято, чтобы женщина рядилась как мужчина.

– Ты не как мужчина, – заверил ее Арих.

– Поневу бы мне, – тихо сказала Домаслава. И, видя непонимание на лице своего нового хозяина, пояснила: – Юбку… Ни веннские, ни сегванские женщины в штанах не ходят.

– Юбки у меня нет, – фыркнул Арих. – В Вечной Степи про тебя бы сказали, что ты хорошо одета.

– Здесь не степь, – тихо молвила Домаслава.

– А мне-то что, – сказал Арих. – Пусть только обидят тебя или меня – я быстро сделаю из этих земель одну большую голую степь…

***

"Арих! – думала Алаха, мысленно взывая к брату, как делала в детские годы, когда ее постигала какая-нибудь беда. Как далеко это время и какими ничтожными кажутся ей теперь детские ее невзгоды! – Брат, где ты? Я знаю, что ты жив… Мы ссорились, ты обижал меня, мой невольник подрался с тобой, и я не отдала дерзкого раба на смерть за то, что он поднял на тебя руку… Но теперь… – Она беззвучно всхлипнула. – Арих, помоги мне! Как бы ты поступил? Я умру, если кто-нибудь из этих негодяев прикоснется ко мне!"

Она уткнулась лицом в колени и подумала, словно бы отвечая за Ариха: "Как бы я поступил, сестра? Очень просто! Я убью всех четверых! Их ведь четверо, не больше. Может быть, ты здесь и одна обладаешь духом воина, а не трусливой овцы, – поверь, эти храбрецы, которые лапают беззащитных девушек, не устоят перед настоящим воином. А ты – воин, Алаха. Я называл тебя девчонкой, ни на что не годной дурой – я делал это из зависти, потому что ты настоящий воин".

Алаха тряхнула головой. Она не стала разбираться, кто дал ей ответ: брат ли, к которому она взывала, каким-то образом услышал ее из дали и потянулся к ней душой, или же ее собственное отважное и гордое сердце подсказало эти слова. Важно другое: они оказали на нее целительное действие. Она поверила в себя, в собственные силы.

Поверив в себя, она решила поверить и в остальных. Неужели все эти девушки ни на что не годятся? Неужели они только и способны, что беспомощно плакать и вздыхать, когда их поведут на убой?

НЕТ.

Алаха была уверена, что найдет среди них союзниц. Нужно только взять на себя главное: смелость объявить себя вождем, хааном. Она усмехнулась. Маленький хаан маленького народца. Арих бы умер со смеху.