– Может быть, – без особого энтузиазма сказал Покровский. – А этот Смайли… Он где-то рядом? Можно мне еще и с ним переговорить?

– Э-э… – начала сочинять на ходу Настя, но ее внезапно прервали:

– Нет, мистер Смайли сейчас недоступен для контакта.

Покровский вздрогнул, вскинул пистолет, целясь на голос, и услышал властное:

– Положите оружие, господин Покровский. И бросайте пить, если хотите получить убежище в герцогстве Лионейском.

– У вас там что, сухой закон? – удивился Покровский.

– Нет. Просто нам не нужны пьяные вооруженные преступники, – сказал Иннокентий прежним ледяным тоном. – Даже если они обладают ценной информацией.

Настю стал разбирать нервный смешок. Пьяные вооруженные преступники – так могла бы называться автобиография Иннокентия; по крайней мере один из ее томов. Но сейчас Иннокентий был зловещей тенью в дверном проеме, и эта тень вполне эффективно прикидывалась помощником Смайли.

– Обладаю ценной информацией, – автоматически повторил Покровский.

– Отлично, – Иннокентий шагнул вперед и покровительственно опустил руку на плечо Покровскому. – Почему бы тогда не перестать болтать всякую ерунду и не поделиться наконец ценной информацией? Где Альфред?

Иннокентий сверлил Покровского устрашающим взглядом, и тому даже в голову не приходило, что с этим же самым человеком они несколько месяцев назад увлеченно бились на площадке за загородной штаб-квартирой Леонарда, используя все, что попадется под руку, от мечей и пистолетов до дверных ручек и еще бог знает какого инвентаря. За эти несколько месяцев лицо Иннокентия постарело лет на двадцать, волосы отросли и стали седыми, так что даже при лучшем освещении Покровский вряд ли опознал бы старого знакомого. К тому же в нынешнем своем состоянии Покровский меньше всего был настроен на опознания и тому подобные требующие умственных усилий упражнения. Он наконец увидел человека, которому можно было довериться; который олицетворял силу, способную защитить Артема Покровского от гнева Леонарда и Компании.

Тот факт, что все это Покровский разглядел в Иннокентии, говорил, во-первых, о степени опьянения Покровского и, во-вторых, о наличии у Иннокентия кое-каких лицедейских способностей, причем первое и второе соотносились в пропорции семьдесят к тридцати.

– Где Альфред? – страшным шепотом спросил Иннокентий.

– На кладбище, – ответил Покровский. – Могу показать, где именно.

– Покажешь, – констатировал Иннокентий. – Сколько он вам должен?

– Сколько?.. – не понял Покровский. – Сколько – чего?

– Сколько денег он вам должен? Вы же упрятали его в могилу, чтобы он отдал вам деньги?