Ответ прост: они-то на месте – платье на вешалке, Лионея на карте – а вот где ты, Настя? Куда тебя занесло на этот раз? Что бы сказал король Утер, увидев тебя над трупом лешего? Что бы сказал Денис? Что бы сказала твоя некогда лучшая подруга Монахова?

Я знаю лишь, что сказал насмешливый голос, без приглашения забравшийся внутрь моей головы:

– Как же далеко ты зашла, Настя, в поисках собственного «я»…

Он повторял эту дурацкую фразу в третий или четвертый раз, и мне захотелось сказать в ответ что-то резкое, но я слишком долго придумывала достойный ответ, а когда придумала, то поняла, что Люциус не стал дожидаться моего ответа и оставил меня на лесной дороге наливаться бестолковой злостью.

Потом-то я сообразила, что это была не просто ироничная реплика.

Это была черная метка.

Получите и распишитесь.

9

Покровский пропал следующим вечером, хотя точно определить время его исчезновения Настя не могла. Она в очередной раз проснулась и не увидела рядом никого. Обычно майор спал сидя, привалившись спиной к дереву и держа руки на сучковатой дубине. Костра они не зажигали, чтобы не привлекать внимание, и сначала Настя подумала, что Покровского скрывает темнота. Она попыталась заснуть, но безуспешно; все последние ночи у Насти вместо нырка в глубокий спокойный сон получались лишь краткие моменты забытья, которые быстро разрывались ночным шорохом или же тревожной мыслью о том, что Покровского и в самом деле нет на месте.

Настя еще немного поворочалась в спальнике, а потом включила фонарик и посветила кругом. Покровского действительно не было, как не было на месте и его дубины. Впрочем, это еще ничего не значило. Майор мог отойти по нужде или же отправиться на разведку.

К рассвету стало понятно, что обе версии неверны. Покровский просто исчез. Настя осталась одна посреди леса и – немаловажная деталь – на территории леших, озлобленных неправедной смертью собрата. То есть вообще-то неправедная смерть случилась за пару десятков километров отсюда, тем самым Покровский хотел отвлечь внимание леших от того маршрута, которым они с Настей собирались идти. Но без Покровского сам маршрут становился бессмысленным словом, а что касается леших – очень может быть, что они оказались умнее, чем думал о них Покровский.