Впрочем, у Насти сейчас были куда более актуальные занятия, чем утешение расстроенных Горгон.

– Положи ружье, – повторил Покровский. – Пожалуйста.

Настя отрицательно покачала головой.

– Максимум через полчаса, – сказала она, стараясь звучать уверенно, – здесь будут наши. Люди короля Утера. Я видела вертолет. Поэтому ты еще раз подумай, на чьей ты стороне.

– Скажи ей, – сказал Сахнович. Покровский одарил прозрачную тень тяжелым взглядом и повернулся к Насте:

– Я на своей собственной стороне. Просто эти козлы засунули в меня что-то, и, если я начну выпендриваться, это что-то убьет меня…

– В Лионее тебе помогут.

– Ты не поняла. В вашу Лионею еще нужно попасть, а убьют меня прямо здесь и сейчас. – Покровский вдруг заморгал, закусил губу, глубоко вздохнул и так посмотрел на Сахновича, что тот, наверное, был счастлив оказаться призраком, а не живым человеком, которому можно переломать кости или отплатить еще каким-то малоприятным способом.

Настя хотела напомнить майору, что вообще-то она тоже может убить его прямо здесь и прямо сейчас, вот из этого самого ружья. Если только оно заряжено. И если оно исправно. И если она попадет в Покровского.

«Если» оказалось слишком много, поэтому она ничего не сказала, продолжив с чертовски решительной физиономией целиться в Покровского, у которого в руках не было вообще ничего; однако этими самыми руками он мог свернуть Насте шею. У нее же был припасен целый арсенал – разнесчастное ружье, которое через секунду могло оказаться бесполезной железкой, плюс подвернутая при прыжке с крыши нога, плюс накопившаяся с утра усталость, смешавшаяся с безнадежностью и страхом и потому превратившаяся в медленный яд безразличия. Все в этот день шло не так, вот и вертолет в небе оказался галлюцинацией, а Горгоны были вполне натуральными, и лучше было не думать, что случится, когда они наконец выйдут из своего коллективного транса.

Покровский шагнул вперед, и Настя тут же отступила на шаг, вздернула ружье повыше, предупреждающе завопила (не так грозно, как хотелось бы, скорее даже испуганно):

– Куда, куда?! Стой на месте…

Покровский остановился, но по выражению его лица Настя поняла, что терпение майора кончается и он намерен предпринять какие-то решительные действия, а такие действия скорее всего закончатся для Насти очень плохо. Надо было либо стрелять, либо как-то отвлекать Покровского. В ружье Настя была совершенно не уверена, в своих способностях нести всякую чушь уверена поболее.

– Что ты тут вообще делаешь? Ты же не на Горгон работаешь, так?

– Ну, – мрачно согласился Покровский.