Он провел ее к маленькому столику в оконной нише. Шитые занавеси не закрывали окна. Множество ромбических стеклышек отражали палату, тощую фигуру царя и тревожное личико Изомиры, но за стеклом царила синяя ночь. Царь усадил девушку лицом к окну. Глаза ее привыкли немного, и она увидела в ночи иззубренный контур Башни. Волна ужаса захлестнула ее, и Изомира поспешно уткнулась в доску.

– Позволь, я помогу расставить фигуры, – проговорил Гарнелис. – Я всегда играю янтарем, ты бери лазурь. Мой ход первый.

Все время, покуда шла игра, царь наблюдал за ней. Взгляд его не просто следовал за ее движениями, но давил ощутимой тяжестью. Словно огромный когтистый драконоястреб сидел перед ней, и мысли его были непонятны и чужды девушке. Изомира стремилась сосредоточиться на игре, и мысленно восхищалась фигурками, думая, под силу ли ей вырезать такую красоту.

– Ты, – сказал царь, – мне солгала.

Страх захлестнул ее.

– Государь?

– Ты сказала, что играешь слабо. Где ты научилась этим приемам?

– Я… я никогда не считала эту игру сложной.

– Метрарх? Несложен?

Изомира покраснела, сообразив, что ляпнула что-то не то, и не понимая, сердится царь или веселится.

Дальше стало только хуже.

– О! – воскликнул царь пару минут спустя, и всплеснул руками. – Ловушка лунной туры!

Изомира глянула на доску и всухую сглотнула.

– Ты меня победила, – заметил он.

– Государь, мне очень жаль… я не хотела… мне не следовало…

– Нет, – ответил царь. – В первый раз за столько месяцев я нашел противника, который играет лучше меня и не поддается. Никогда не поддавайся мне, слышишь?

Изомира кивнула. Сердце ее колотилось.

Гарнелис улыбнулся ей. В глазах его появились теплые искорки, и девушке подумалось, что он может полюбиться ей. Может, это ему и нужно – спутница, чтобы разгонять тоску вечерами? И она немного расслабилась.

– Сыграем еще, – приказал царь.

Девушка начала заново расставлять фигуры. В дверь постучали, и вошел конюший, за которым следовали еще трое мужчин.