– Были мы. – Горло ей перехватило. – Руфе и я.
– Знаю, но он все равно был одинок. Может, я сумел бы ему помочь лучше вас, именно потому, что знал хуже. Не злись на меня, Танфия. Я влюбчив. Мне легко любить людей, и очень тяжело ненавидеть. Это так дурно?
– Нет. Я уверена, что ты просто играешь словами… но нет.
– А любиться с ними… это так естественно, верно?
– Да, но мне все равно обидно! Когда ты сказал, что любишь меня, я подумала, что я для тебя… особенная. Размечталась, надо же.
– Нет, любимая. Ты действительно особенная.
Девушка промолчала. Тонкие пальцы поэта поглаживали ее плечи, и так трудно было злиться на него, да и вообще думать.
– Танфия, с Линденом у меня не вышло.
– Не ври.
– Это правда. Да, я хотел его, но он только и думал о своей Изомире. Вот так. Если хочешь, чтобы я оставил ради тебя всех возлюбленных – хотя у меня пока других и нет – я согласен. Все, что ты захочешь. Выходи за меня замуж.
Она вцепилась в него, впившись губами в нежную кожу его шеи. Ей так отчаянно хотелось поверить ему… Жена Сафаендера. Бессмертного Сафаендера. Летописи свяжут их имена в одно, «
– Молчишь? Я боюсь.
– Не знаю, что ответить. Так неожиданно.
– Ну… тогда ложись сегодня со мной.
– Сегодня – нет. Не обидишься? Я хочу побыть одна.
– Из-за Линдена?
– Не только.
– Все еще не забыла Руфрида, да? – грустно спросил поэт.
Танфия задохнулась от возмущения, а потом сердито фыркнула, с трудом сдерживая смех.